Леди не движется-2

Земной лайнер пришел с опозданием на четыре минуты. Ну, это еще куда ни шло. Обычно дальние рейсы, даже федеральные, запаздывали минут на десять-пятнадцать. Что поделать, космос — это вам не автобан, всех случайностей не предусмотришь. Народу на Таниру прибыло много, туристы с любопытством глазели на нас с Крюгером — и на двоих рослых полицейских, маячивших за нашими спинами. Бог знает, зачем Крюгер прихватил их с собой. Не исключено, что решение ему подсказала паранойя — ведь важная свидетельница прибывает, надо уберечь от жестокой банды.

Миссис Бейкер оказалась жирной старухой в ярком платье с цветочным принтом. Перемещалась она в инвалидной коляске, которую неотлучно сопровождала юная усталая девушка. По документам миссис Бейкер было не так много — пятьдесят четыре, — но выглядела она на все восемьдесят.

Я чего-то подобного и ожидала. А Крюгер опешил и на несколько секунд потерял дар речи. Его никто не предупредил, что наша свидетельница — глубокий инвалид. Сама она тоже не заикнулась, что ей нужен спецтранспорт. Теперь Крюгер напряженно думал, как выйти из неловкой ситуации: коляска явно не войдет в патрульную машину, а перенести в салон тушу весом под центнер — позвоночник треснет. Решение, естественно, было единственным: Крюгер побагровел и вызвал медицинский фургон. Старуха злорадно за ним наблюдала. Похоже, она нарочно не сообщила о своих ограничениях.

Фургон мы ждали снаружи. Сотрудник космопорта принес накидки с подогревом, старуха долго возилась со своей, роняла, девушка, прилетевшая с ней, суетилась вокруг, никак не могла приладить одежку так, чтобы клиентка была довольна. Сама замерзла до синевы, а старуха не собиралась даже угомониться.

Я молчала.

Прибыл фургон, вредную бабу наконец погрузили. Крюгер пригласил меня в свою машину.

— Что скажете? — спросил он, когда мы тронулись в путь этаким кортежем.

Мне было слишком много, чего сказать. Миссис производила настолько отталкивающее впечатление, что я не знала, с какой стороны начать. Я могла бы поспорить: ей нравится раздражать и злить людей, вызывать ненависть и отвращение. Толстые люди бывают необыкновенно приятными, и инвалиды бывают обаятельными, ее физическое состояние не имело никакого отношения к восприятию.

— Какая омерзительная… Даже не хочется называть ее женщиной, — сказал Крюгер. Помолчал и внезапно добавил: — Грета Шульц была, по мнению многих, не самой приятной в общении дамой. И не самой красивой. Я не знал ее лично, хотя она из немецкой диаспоры. Но она — женщина, это бесспорно. И ведь постарше этой…

Я неспешно ковырялась в сети, отыскивая публичные данные на миссис Бейкер. Как ни странно, дамой она слыла светской, только в последний год никуда не показывалась. Я посмотрела фото, где она была моложе и стройнее. А ведь довольно красивая женщина. Ага, вот. Странно, рассеянный склероз лечится, почему же она предпочитает ездить на коляске? Трудный случай? С головой у нее трудный случай, не иначе.

Нам не пришлось ехать в управление. Крюгер, поглядев на инвалидную коляску, сразу направил кортеж к клинике, где обретался Бейкер. Его мамаша, судя по всему, была разочарована — она рассчитывала поскандалить где-нибудь. Разумеется, всех вместе нас в палату к «больному» не пустили. Поначалу врач требовал, чтобы все, кроме Крюгера и матери, ждали в гостиной для посетителей, но мамаша заявила, что без помощницы не управится, а Крюгер отстоял меня.

Честно говоря, я плохо понимала, зачем мамаше Бейкер помощница. Коляска у нее вполне современная, дорогая, управляется движением мизинца, а если его нет — можно рулить напрямую с чипа. Тем более что миссис Крюгер не была парализована, я уверена, она до сих пор могла ходить, пусть кое-как, но могла. Не та у нее стадия заболевания, чтобы вовсе ничем не шевелить. Слишком бодрая она для серьезного поражения.

В палату я вошла последней, прикинулась мебелью и вся ушла в наблюдение. Страдающий сын со слезами на глазах кинулся к матери, та принялась подбадривать его, мол, ты же мужчина, крепись, все будет в порядке… Крюгер тихо ждал. А я перехватила взгляд девушки-помощницы. Она обернулась, глаза широко раскрыты и подозрительно блестят, а на лице — отчаяние…

— А, Кони, — Бейкер обратил внимание на девушку, — все цветешь… Мне кажется, или ты поправилась? Мама, как же я скучал без тебя…

Крюгер преодолел восторги семейной встречи, строгим тоном предложив миссис Бейкер ответить, кто перед ней.

— Это мой сын Бернард Эллиот Бейкер, — заявила старуха.

— Вы уверены?

— Естественно, уверена! — возмутилась старуха.

— Ваши сыновья — близнецы, даже на взгляд экспертов чрезвычайно похожие. Вы не видели Адама много лет. Вы уверены, что это Бернард, а не Адам?

— У него на спине шрам от падения с качелей, это произошло, когда ему было четыре года. У Адама такого шрама не было. Можете проверить.

Я снова перехватила взгляд девушки. Короткий, но уже осмысленный — и адресованный мне. Я не двинула и волоском в брови. Понятно.

Бейкер покорно стянул с себя больничную блузу и повернулся спиной. Да уж. Рубец короткий, но широкий.