Леди не по зубам

– Я до последнего уговаривала этого Оскара, что сама расскажу Сазонову о происшествии, но он упёрся и твердил: «Я сам, я сам, это мой интернат, и я за всё здесь в ответе!» У меня не было выхода. Я вдруг подумала: а как бы отнёсся Марик, узнай, что его любимая скромняга-учительница стала убийцей?! – Викторина захохотала, закинув голову, и луч от мобильника осветил всю глубину её глотки вплоть до розовых гланд. – Я решила убить Оскара Васильевича. Это было просто, ново и интересно. Пришлось только решать – как. Я бы ударила его по голове, но было нечем. Я бы застрелила его, но было не из чего!! Я бы заколола его шпилькой, которой крепила волосы, но это было бы долго, утомительно и ненадёжно. И тогда я, глядя этому дебилу прямо в глаза, сказала: «Оскар Васильевич, мне нужен ваш ремень. Немедленно и сейчас!» Вы не поверите! – в голосе Викторины послышались превосходство и торжество. – Вы не поверите, но этот придурок выдернул из штанов ремень и протянул его мне! Он даже не спросил, зачем мне это понадобилось!

– Он доверял тебе, – тихо сказала Элка. – Стопроцентно доверял, ведь ты приехала помогать его детям!

– Да, он такой же тупой и честный лох, как и вы, – вздохнула Лаптева. – Он даже не сопротивлялся, когда я накинула удавку ему на шею. Захрипел, посинел и сдох! Потом я зашла в туалет, вымыла руки и пошла за кулисы. Дети и учителя заходили в зал с другой стороны, поэтому Оскара никто не увидел. Если бы наш… бравый майор-математик не вывалился из операторской покурить, директора бы очень нескоро нашли.

– Зачем ты наплела нам, что это интернат для глухих детей?

– Чтобы выставить вас идиотами. И потом, мне нужно было потянуть время, чтобы у всех осталось впечатление, что на момент убийства я была за кулисами.

– Тебе это удалось.

– Мне всегда всё удаётся. Всегда! Всё! – закричала Лаптева.

Я вдруг отчётливо увидел, что она ненормальная. И удивился, как я раньше не замечал этот лихорадочный блеск в глазах, этот истерический хохот, эти беспорядочные, невротические движения её лица, рук, головы.

Вспыхнул свет.

Все зажмурились. Только я во все глаза смотрел на Лаптеву, да резиновая женщина бессмысленно таращилась в потолок.

На столе царил полный разгром. Вперемешку с обглоданными костями валялись недоеденные куски хлеба, крошки, куски помидоров и пучки петрушки, которые в темноте, очевидно, не смогли донести до рта. Уткнувшись лицом во всё это безобразие, на столе спал дед. То ли рассказ Викторины его не увлёк, то ли местная водка обладала убойной силой, а может возраст – восемьдесят семь лет, – сделал своё дело и Сазон заснул в самый ответственный момент.

– Ну хорошо, – Беда вышла из-за стола и уселась на подоконник, – Оскар Васильевич погиб из-за того, что увидел то, чего ему видеть не следовало. Но Мария Ивановна! Её-то за что?!