Леди не по зубам

– Так вот, тогда, в Москве, так получилось, что… В общем, с одним из руководителей Фонда «Всеобщее образование», который выдавал гранты, мы застряли в гостиничном лифте. Аварию устраняли сорок минут, и мы с бельгийцем, которого звали Лоран Пуатье, вынуждены были коротать время в тесной кабинке. Я как раз ужинал перед этим в гостиничном кафе и захватил в номер бутылку водки. Я предложил Лорану для поддержания духа немного выпить. Бельгиец согласился. Он немного болтал по-русски, я знал несколько слов по-французски. Этого нам хватило, чтобы по очереди пить из горла водку и желать друг другу здоровья. Когда лифт наконец починили и дверь открылась, мы вывалились наружу весёлые, довольные и готовые продолжать банкет. Лоран назвал меня «русским другом», пригласил к себе в номер и познакомил с коллегами – Жаком Брэлем и Пьером Демони, тоже сотрудниками Фонда, выдававшего гранты. Гульнули мы на славу. Утром проснулись в номере, рядом какие-то девки… До конца конференции оставалось несколько часов, вечером все разлетались домой, в свои города. Я делал всё возможное, чтобы понравится бельгийцам: организовал им небольшую экскурсию по Москве, надарил сувениров, учил русским выражениям. К вечеру мы были лучшими друзьями. Они улетели в Брюссель, я – в Сибирск. Конечно же, обменялись адресами, телефонами и датами дней рождений. В том, что один из следующих грантов будет у меня в кармане…. в смысле – у нашей школы, я почти не сомневался. И только потом, спустя много времени, я сообразил, что слишком уж легко они пошли на такой тесный контакт, слишком близко к себе подпустили, слишком неформальные отношения позволили себе с простым директором средней школы. Но тогда я всё принял за чистую монету и был горд тем, что смог общаться на короткой ноге с такими влиятельными в Фонде людьми.

А через год… Традиционной конференции в Москве почему-то не состоялось. Бельгийцы позвонили и сказали, что гонят автобус в Камбоджу. Там, якобы, много сирот, которым требуется гуманитарная помощь, а «скул бас» они подарят одной из школ, чтобы можно было привозить детей из отдалённых сёл на учёбу. Когда они проезжали Сибирск, мы встретились, посидели у меня дома, Нэлька наливочкой их своей угостила, борщец сварила, пирогов напекла. Лоран перед отъездом похлопал меня по плечу и на плохом русском пообещал, что в следующем году один из грантов Фонда – мой. То есть нашей школы. Я был просто на седьмом небе от счастья. Это ж можно и крышу в школе отремонтировать и трубы гнилые в подвале поменять и…

– Машину себе новую купить, – подсказал я, но Ильич не среагировал на мою шпильку.

– А через четыре дня мне на мобильный позвонил Жак Брель и сообщил, что автобус развернули на монгольской границе из-за неправильно оформленных таможенных документов. По-моему, бельгийцы были тогда в панике. Они вернулись в Сибирск и слёзно умоляли меня приглядеть за автобусом суровой сибирской зимой. В награду мне дали немного денег и разрешили пользоваться гуманитарной помощью. Конечно, я согласился. Парни рассчитывали вернуться с правильными документами весной и продолжить своё путешествие. Автобус стоял на стоянке возле школы, в нём до хрена всего было. Ну, ты знаешь…

– Знаю, сам туалетную бумагу оттуда таскал. И стиральный порошок. Халява – вещь чрезвычайно соблазнительная.

– Тьфу! – плюнул Сазон. – Сынку, ты, что не мог мне сказать, что у тебя в сортире голяк?! Да я б тебе фуру с бумаженцией этой подогнал, и на порошок бы не поскупился!

– Тихо, дед! Это вопрос не денег, а менталитета. Зачем мне твоя фура, если… – Я махнул рукой и замолчал, чтобы не углубляться в философские дебри.

– Всё хорошо было до Нового года. Я брал в автобусе продукты, лекарства, одежду. Как-то раз Нэлька попросила принести макароны и томатную пасту. Я пошёл в автобус, и там у меня вдруг оторвалась пуговица от куртки. Куртку Нэлька покупала в Турции, пуговица была эксклюзивная, поэтому я, подсвечивая себе мобильником, полез за ней под кровать. Смотрю, а там дверца в стене маленькая, словно от сейфа, и замок кодовый. Меня любопытство разобрало, стал я комбинации цифр перебирать, чтобы замок открыть. Два часа на пузе лежал, затёк весь, но сейф открыл! А там…

– Мешок сухофруктов! – воскликнула Элка.

– Да. Ну, я отсыпал себе немножко, чтоб Нэлько вечером компот сварила… Я на диване телек смотрел, когда она ко мне подошла и, смеясь, спросила:

– Из чего это ты компот меня заставил варить? – И протягивает мне на ладони три маленьких чёрных капсулы.

– Откуда это? – говорю.

– В яблоках и грушах бельгийских лежало. Хорошо, когда мыла, заметила, а то бы сварила. А что это?

Меня словно током шарахнуло. Так вот почему сейф был закрыт и находился под кроватью! Тайник это. А в тайнике…