Леди-плутовка

Каллум распахнул дверь здания и оглядел знакомый зал суда. Перила, столы, сиденья. Коллеги, допрашивающие свидетелей. Мелкие преступники, протестующие против задержания. И на самом верху – скамья магистрата. За ней виднелась открытая дверь тесного кабинета. Каллум прошел мимо сослуживцев, едва передвигая уставшие ноги, и окликнул:

– Фокс!

Силы вдруг оставили его, и он согнулся, чтобы отдышаться, а к тому времени как выпрямился, главный магистрат вышел из-за стола и подошел к нему. Огастес Фокс – сильный, крепкий и невероятно осмотрительный, с седеющими волосами, траурно-черными бровями и голосом, не допускавшим возражений, – был чуть выше Каллума, сейчас стоял, чуть согнувшись.

– Дженкс! – Его обычно звучный голос сейчас прозвучал глухо. – Значит, вы уже слышали?

– Я только… из Ньюгейта. – Кажется, ему не хватало воздуха. – Процесс сэра Фредерика… Он сказал…

– Дело закрыто. Мне очень жаль… – Магистрат положил тяжелую руку Каллуму на плечо. – У него влиятельные друзья, а у нас недостаточно доказательств. Мы больше не можем держать его под арестом.

– Но он сам утверждал, что убитый участвовал в ограблении монетного двора…

– Таким образом он пытался сохранить лицо. У нас есть на кого возложить вину, а он выйдет из тюрьмы.

Каллум стряхнул руку магистрата:

– Вы же знаете, что все это ложь!

– Я ничего не могу знать без доказательств. И вы тоже. – Фокс выпрямился и, блеснув голубыми глазами, в упор посмотрел на Каллума. – Простите меня, Дженкс, но нам придется его отпустить.

И как он может допустить это? Или просто должен забыть, что его брат убит? И что преступник выйдет на свободу?

– Принимайтесь за новое дело, – посоветовал Фокс. – Позаботьтесь о том, чтобы правосудие торжествовало как можно чаще. – Опять присмотревшись к Дженксу, магистрат выдавил улыбку: – Нашу подругу Джейни в очередной раз обвинили в воровстве. Может, вам поговорить с ней? Посидите несколько минут, отдышитесь.

– Да, – кивнул Каллум, – верно. Конечно.

Подождав, пока Фокс отвернется, он вышел из здания суда. Нет, он не станет говорить с Джейни, карманницей и полицейским осведомителем, которую приводили в суд раз в неделю. Нет, он не станет ждать, пока освободят сэра Фредерика! Нет, нет и нет!

И все же, как он устал – и телом и духом…

Дженкс прислонился к шершавой каменной стене и закрыл глаза. Он устал от богатых, плативших за то, чтобы скрыть правду; устал отказываться от дел, вопросов, на которые не было ответов, нераскрытых смертей; устал видеть, как перехватывают руку правосудия, как наказывают бедняков, а богачи остаются безнаказанными.

Взбешенный, Каллум пнул стену, добавив еще одну царапину на мыске и без того поношенного сапога.

Черт! Черт! Будь все они прокляты! И будь он сам проклят за то, что позволил надеть на себя наручники, как преступник, за то, что не сумел помочь, сделать то, что правильно: не позволить вору улизнуть!

Голубой цвет неба сгустился до синего, но до заката оставалось еще несколько часов: дни начала лета тянутся порой бесконечно, – и пока не стемнеет окончательно, представители модного лондонского общества будут сидеть по домам. Они скорее вернутся с пирушек после восхода, чем выйдут из своих особняков до заката, а это означает, что у него есть время вернуться на Ломбард-стрит, если его измученные ноги одолеют дорогу. Сэр Фредерик не единственный, кто сумел обойти закон: родственники и покойный муж леди Морроу тоже подкупили так называемое «правосудие», – и теперь леди Изабел хотела исправить содеянное мужем: восстановить справедливость, преступив закон не ради выгоды, но ради истины.

После свидания с сэром Фредериком это для Дженкса значило куда больше, чем после разговора с леди Изабел.

Он проклянет закон вместе с тем, что уже проклял, только однажды, ради возможности увидеть торжество справедливости, пусть это возможность и ничтожно мала.

Дух Гарри Дженкса забылся неспокойным сном.

Глава 3

Изабел никак не ожидала, что Каллум Дженкс когда-нибудь вернется в ее гостиную, и все-таки он пришел в тот же день – правда, уже ближе к вечеру.

– Я помогу вам, леди Изабел, – выдавил сыщик, – но мы сделаем это по-моему.

Дженкс выглядел помятым, по краям его рта залегли угрюмые морщины, и Изабел обеспокоенно спросила:

– Что заставило вас передумать? Впрочем, неважно: это не имеет значения. Вы сказали, что поможете мне, и я постараюсь сделать все, чтобы вы смогли сдержать слово.

– Но вы готовы делать так, как я скажу? – резко спросил Дженкс.

– Вас что-то рассердило, – заметила леди Изабел.

– Да, но вы здесь ни при чем, – признался сыщик.

– Рада слышать. Я сделаю, как вы скажете, если посчитаю это правильным. Если же нет, то сообщу вам об этом.

Мужчина прищурился. Женщина ответила тем же.

Наконец напряжение стекло с его лица, и Каллум облегченно вздохнул:

– Конечно, миледи. Это разумно.