Леди полночь (ЛП)

Марк соскользнул с мотоцикла и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься вслед за ним. Она приняла ее, в ее глазах все еще отражались виды Пирса Санта-Моники под ними, яркие огни поворачивающегося колеса обозрения. Она никогда не чувствовала себя так далеко от своей матери, от института в Мехико, от Розалесов. Ей это нравилось.

- Моя леди, - сказал он, когда ее ноги коснулись песка. Она почувствовала, что ее губы растянулись в улыбке.

- Это кажется таким официальным.

- Двор – ничто без официальности, - согласился он. - Спасибо, что пошла со мной. Ты не должна была.

- Мне показалось, ты не хотел быть один, - сказала Кристина.

Мягкий ветер дул из пустыни, перемещая песок, поднимая недавно подстриженные волосы Марка. Короткие сейчас, они выглядели как нимб, настолько бледно-светлые, что почти серебряные.

- Ты видишь много. - Его глаза изучали ее лицо. Она хотела бы знать, как он выглядел, когда оба его глаза были как глаза Блэкторнов, сине-зеленые, подобные цвету моря. Она хотела бы знать, добавляла ли ему красоты странность глаз.

- Когда никто, кого ты знаешь, не говорит правду, учишься видеть под поверхностью, - сказала она, и подумала о маме и желтых лепестках роз.

- Да, - сказал он. - Но ведь я прибыл из места, где каждый говорит правду, какой бы ужасной она ни была.

- Поэтому ты скучаешь по фейри? - Кристина спросила. – Потому что там нет никакой лжи?

- Как ты узнала, что я скучаю по фейри?

- Твое сердце находится не здесь, - сказала Кристина. - И я думаю, это что-то больше, чем просто знакомство, которое тянет тебя назад. Ты говорил о свободном чувстве там – но тогда же ты сказал, что они вырезали руны на твоей спине. Я пытаюсь понять, как это может быть тем, по чему ты можешь скучать.

- Это был Благой двор, а не Охота, - сказал Марк. - И я не могу сказать, что скучаю. Я не могу говорить об охоте, но не по-настоящему. Это запрещено.

- Это ужасно. Как можно выбрать, если ты не можешь говорить о своем выборе?

- Мир ужасен, - сказал Марк ровным тоном. - Некоторые тянутся вниз и тонут там, а некоторые поднимаются выше и ведут других за собой. Но их не так много. Не каждый может быть как Джулиан.

- Джулиан? - Кристина была поражена. - Но я думала, что он, возможно, тебе не нравится. Я думала…

- Ты думала? - Он выгнул серебристую бровь.

- Я думала, мы все тебе не нравимся, - сказала она смущенно. Казалось, она сказала глупость, но лицо его смягчилось. Он потянулся, чтобы взять ее за руку, скользнув своими пальцами по ее ладони. Трепет пробежал по ее руке – прикосновение его руки было похоже на электрический ток.

- Ты нравишься мне, - сказал он. - Кристина Мендоза Розалес. Ты мне очень нравишься. - Он наклонился к ней. Его глаза заполнили ее отражение, синий и золотой…

- Марк Блэкторн. - Голос, который произнес его имя, был острый, резкий. Кристина и Марк обернулись.

Высокий воин фейри, что привез в Институт Марка, стоял перед ними, словно появился только что из черно-белого песка подними и неба, что у них над головами. Да и сам он выглядел черно-белым: волосы, цвета густых чернил, с завитками на висках. А его серебряные глаза сияли в свете луны: черные зрачки были невероятно большими. На нем была серая куртка и темные брюки, на поясе которых красовались прикрепленные кинжалы. Он был нечеловечески прекрасен, словно статуя.

- Киран, - выдохнул Марк, шокированный. – Но ведь я…

- Но ведь ты должен был ожидать меня? Да, так и есть. – Киран подошел ближе. – Ты спрашивал, могу ли я одолжить тебе своего коня – и я сделал это. Для тебя. Чем дольше я передвигаюсь без него, тем больше Гвин начинает что-то подозревать. Ты ведь не хочешь, чтобы он узнал?

- Я намеревался вернуть его. – Ответил Марк, его голос стал низким.

- Что, правда? - Киран скрестил руки на груди.

- Кристина, зайди внутрь. – Сказал Марк. Он отпустил ее руку и взглянул на Кирана, не на нее, а выражение его лица стало каменным.

- Марк…

- Пожалуйста. – Сказал он. – Понимаешь… если ты хоть немного уважаешь мою личную жизнь, то зайди в дом, пожалуйста.

Она не спешила уходить. Но на его лице было все написано. Марк знал, что нужно просить. Кристина повернулась и пошла в дом, заходя через заднюю дверь Института, не забыв хлопнуть дверью так, чтобы они услышали. Она уже была около лестницы, но почему-то не спешила подниматься. Что с ней? Ведь она едва знала Марка Блэкторна. Решив двигаться дальше, она поднялась на первую ступень, как вдруг ей вспомнились шрамы на спине Марка. Она вспомнила то, как Марк свернулся в клубочек в кровати своей спальни, упреки Марка в адрес Джулиана о том, что тот является лишь кошмаром или сном из Дикой охоты.

Она не верила в Холодный мир. Никогда не верила. Но душевные терзания Марка заставили ее изменить свои прежние убеждения. Возможно, в чем-то фейри действительно были жестокими. Может быть, в них и в правду не было ничего хорошего; никакой чести. Как она могла позволить Марку остаться один на один с ним?

Она повернулась, настежь открыла дверь и замерла.