Леди Полночь

– Ну вот, меня оконфетили, – пробормотал он и показал на голубоватое сахарное пятно, которое Тавви успел поставить ему на воротник.

– Это знак почета, – рассмеялась Эмма. – Увидимся на кухне. Я заскочу в душ. – Она поднялась по лестнице, на секунду замерла возле открытой двери и обернулась, чтобы взглянуть на Джулиана. В окружении синего моря и голубого неба его глаза как будто сливались с ландшафтом. – Джулс, ты ни о чем не хочешь спросить?

Он отвел глаза и покачал головой.

– Нет. Ни о чем.

Кто-то тряс Кристину за плечо. Она проснулась не сразу и часто заморгала. Ей снился дом, летняя жара, прохлада тенистых садов вокруг Института и нежные розы, которые ее мама умудрялась выращивать в столь недружественном для этих цветов климате. Особенно ей нравились желтые розы, ведь их обожал ее любимый писатель[4], но были и розы других цветов, посаженные в честь гордого имени семейства Розалес.

Кристина гуляла по саду и как раз собиралась завернуть за угол, когда до нее донеслись знакомые голоса. Она ускорила шаг, на лице ее засияла широкая улыбка. Хайме и Диего… Ее самый старый друг и ее первая любовь. Само собой, они обрадуются встрече.

Завернув за угол, она посмотрела по сторонам. Никого. Только эхо далеких голосов, эхо издевательской насмешки.

Затем тенистый сад пропал, и Кристина увидела склонившуюся над ней Эмму, одетую в одно из своих ярких платьев в цветочек. Светлые волосы ниспадали ей на плечи влажными после душа прядями.

– Termina de molestarme, estoy despierta! – запротестовала Кристина, отбиваясь от Эммы. – Эмма! Прекрати! Я проснулась!

Она села и обхватила голову руками. Кристина гордилась тем, что не путает родной язык с английским, но иногда, в минуты усталости или спросонья, испанский все же срывался с ее губ.

– Пойдем завтракать, – пригласила ее Эмма. – Хотя для завтрака уже поздновато. Скоро полдень. Но это неважно, я хочу тебя со всеми познакомить. Там Джулиан…

– Я видела его вчера вечером, – зевнув, сказала Кристина. – У него красивые руки.

– Прекрасно, вот и скажешь ему лично.

– Ну уж нет.

– Вставай, – велела Эмма. – Или я сяду на тебя верхом.

Кристина бросила в нее подушкой.

– Подожди в коридоре.

Через несколько минут Кристина, быстро натянув на себя светлый свитер и узкую юбку, уже спускалась по лестнице. Из кухни доносился гул голосов. Она прикоснулась к висевшему на шее медальону, чтобы набраться сил.

С самого первого дня в Институте она много слышала о Блэкторнах и особенно о Джулиане, и это семейство теперь казалось ей едва ли не легендарным. Она боялась встречи с ними – и не только потому, что они играли важнейшую роль в жизни Эммы, но и потому, что они могли превратить остаток ее пребывания в Лос-Анджелесе либо в сказку, либо в кошмарный сон.

Кухня представляла собой просторную комнату с разрисованными стенами и окнами с видом на сине-зеленый океан. В центре стоял массивный деревянный стол, вокруг него – скамьи и стулья. На столешнице были мозаикой выложены яркие узоры, они напоминали испанские, но при ближайшем рассмотрении складывались в сцены из классической литературы: Ясон и аргонавты, Ахилл и Патрокл, Одиссей и сирены. В свое время кто-то с любовью обставил эту кухню – выбрал медную плиту и фаянсовые раковины, выкрасил стены в ярко-желтый цвет.

Джулиан босиком стоял у плиты. На его широкие плечи было наброшено кухонное полотенце. Остальные Блэкторны облепили стол. Эмма шагнула в кухню и потянула Кристину за собой.

– Знакомьтесь, это Кристина, – сказала она. – Она уже раз шестнадцать спасла мне жизнь за лето, так что будьте с ней повежливее. Кристина, это Джулиан…

Джулиан посмотрел на нее и улыбнулся широкой улыбкой, от которой сделался похож на луч солнца в человеческом обличье. И неважно, что на плечах у него лежало полотенце с котятами, а руки были испачканы в тесте для блинчиков.

– Спасибо, что присмотрела за Эммой, – сказал он. – Может, она и считает иначе, но нам она еще пригодится.

– Я – Ливви, – представилась хорошенькая девочка, которая подошла пожать Кристине руку. – А это – Тай. – Она указала на черноволосого мальчишку, сидевшего на скамье и читавшего «Архив Шерлока Холмса». – Вон та, с косичками, – Дрю, а малыш с леденцом – это Тавви.

– Не бегай с леденцом во рту, Кристина, – сказал Тавви. Ему было лет семь, но его узкое лицо казалось на удивление серьезным.

– Я… не буду, – недоуменно заверила его Кристина.

– Тавви, перестань, – упрекнул брата Джулиан.

Он начал выливать тесто из белой керамической миски на раскаленную сковороду. В кухне запахло маслом и блинами.

– Ну-ка, бездельники, поднимайтесь и накрывайте на стол, – велел он и смущенно добавил: – К тебе, Кристина, это не относится. Ты у нас в гостях.

– Я приехала на год, так что сложно назвать меня гостем, – заметила Кристина и вместе со всеми подошла к буфету за тарелками и столовыми приборами.