Леди предпочитают брюнетов 2

– Мне теперь уже в ногу осколок прилетел. Но я всё равно рискнул. Кое-как оттуда вылез. Боли почти не ощущал. На чистом адреналине пёр, куда глаза глядят. В башке одна мысль: надо бежать. Они меня не заметили. Так и ушёл. По лесам прятался. Палку крепкую нашёл, на неё опирался. Одежду украл с бельевой верёвки. Переоделся, форму закопал. По ней бы меня быстро вычислили. Потом идти совсем уже не мог. Полз по грязи, по воде, по кустам. Ногти до мяса изломаны были. Нижнюю часть тела почти не чувствовал. Волок за собой, только руками мог кое-как передвигать. Временами такая адская боль спину простреливала, что я думал, сдохну или совсем парализует. Дед меня нашёл в лесу. Домой притащил. Я без сознания был. Когда в себя приходил, думал, что уже умер и мне всё мерещится. Даже глаза боялся открыть. Просто лежал и голос его старческий слушал. Он мне ногу чем-то обрабатывал. Антибиотик болючий колол. Мыл меня, бульоном каким-то отпаивал. От антибиотика и обезболивающих сразу легче стало. Немного отдохнул, отлежался, отъелся и начал соображать. На английском и на ломаном русском говорил, делал вид, что я иностранец, наёмник. Потом, когда понял, что дед адекватный, из наших, признался. Он так рад был! Расцеловал меня, прикинь, самогоном стал угощать и салом. Легенды про англичанина мы продолжали придерживаться. А то мало ли. Люди там всякие. В больницу мне нельзя было, там же справки наводить начнут. А нога воспалилась.

Правой ноги не было до колена. Маргарита это сразу увидела, едва в квартиру вошла.

– Наверное, когда по грязи полз, туда инфекция попала. Начало гнить. Мне дед чем только не обрабатывал – без толку. Когда уже совсем почернело, гангрены испугался, вызвал скорую. Мне в тот же день ампутацию и провели. Говорили, что если бы раньше обратился, можно было спасти.

– Как же ты за Россию воевал? – спросила Маргарита. – Ты же всегда Европой восхищался, а тут, по твоим словам, одна нищета.

– Ты не поймёшь.

– Конечно, куда мне.

Он помолчал, а потом тихо произнёс:

– Там ад, Рита, реальный ад на земле. Когда я туда ехал, я понятия не имел, во что ввязываюсь. Не могу тебе всего рассказывать, что там творится. Нельзя тебе такое знать.

– Как же ты смог вернуться?

Денис криво усмехнулся и, наконец, закурил.

– Помогли добрые люди, старые связи и банковские счета, на которых я хранил небольшую финансовую подушку. Опустим подробности. Главное что я здесь. События этого года раскрыли мне сущность многих знакомых. Некоторые, о ком даже и не думал, просто поразили своей гражданской позицией. А некоторые разочаровали. …Ну а ты тут как? Что делала, пока меня не было?

– А я теперь Майорова Маргарита Валерьевна, Денис.

Пауза.

– О как. Не думал, что ты изменишь фамилию, выйдя замуж.

– Поэтому сам никогда не предлагал стать Светловой?

– Ты бы всё равно не согласилась, – в голосе Дениса послышалась затаённая грусть.

Или ей показалось?

– Я тяжёлый человек, – сделал затяжку, и выпустил дым в сторону. – Нам было бы не просто. Так что всё сложилось правильно.

Он отвернул лицо, посмотрел на деревья в окне.

– И всё-таки вы поженились… – тихо вздохнул. – Я был уверен, что этот мальчик – просто развлечение и не более того.

– Не называй моего мужа мальчиком, Денис.

– Прости, я понимаю. Никто не любит правду.

Светлов затушил почти целую сигарету и небрежно бросил в пепельницу.

– Не думала, что такой человек, как ты, с подобным ханжеством способен осуждать других, – пришла её очередь его уколоть.

– Да нет, я не осуждаю, – Денис опустил голову, снова поглядел на свои сцепленные руки, лежавшие на коленях. – Он нормальный парень. За тебя любого разорвать готов. Меня так точно. Что касается человеческих качеств, он, несомненно, превосходит меня. И правильно, что ты его выбрала. Он будет хорошим мужем, даже если ты будешь плохой женой.

Маргариту задела эта его фраза про плохую жену.

– Так а зачем ты меня позвал? – спросила недовольно.

Ну вот опять они пытаются друг друга задеть. Вся радость от того, что он жив, испарилась, и осталось раздражение.

На её вопрос Светлов лишь пожал плечами. Ещё задолго до того суда он собирался отправиться на передовую. Но всё в одну минуту изменилось. Он увидел своего сына! Денис в этом не сомневался. Слишком сильное сходство. И примерный возраст. Мальчику лет тринадцать-четырнадцать. Всё совпадает. Теперь он не мог просто так уехать. Ему жизненно важно было разобраться во всём. Но время поджимало. Все документы уже оформлены, отказаться он не мог.