Леди Роз

Красивое лицо Маргариты исказилось от ярости.

– Sang Dieu![24] Ну, скоро он получит по заслугам! – Она упала в кресло и прижала ладонь к виску. На ее глазах блеснули слезы, а губы задрожали.

Значит, слухи не лгали. Она любила его. Любила ли она и его отца, убитого при Сент-Олбансе? Если так, то сердечная боль и чувство потери были верными друзьями Маргариты большую часть ее пребывания в Англии. Я опустилась перед ней на колени:

– Моя дорогая леди королева, мужчины – слабые создания, несмотря на всю их силу. По-настоящему сильны только мы, женщины… Посмотрите, что нам приходится терпеть.

Она опустила руку и посмотрела на меня. Мы с ней были всего лишь двумя представительницами женского пола, объединенными любовными терзаниями. Потом глаза Маргариты вспыхнули:

– Он за это заплатит! – сказала она.

Я опустила голову, чтобы королева не увидела мою довольную улыбку.

После разговора с королевой я побежала искать герцога Хамфри, чтобы сообщить ему о намерении Сомерсета вечером драться с Джоном в городе. К моему изумлению, покои Бекингема оказались пустыми.

– Где герцог? – спросила я слугу, выметавшего «илу из камина.

Он обернулся и посмотрел на меня. Лицо слуги было запачкано сажей.

– Уехал сегодня утром. Сразу после заседания совета.

– Куда уехал? – воскликнула я.

– Не знаю. Но не бойтесь, леди, вечером он вернется.

– Тогда будет слишком поздно! – лихорадочно выпалила я. – Кто-нибудь может сказать, куда он уехал?

– Наверно… не знаю… Все милорды из свиты герцога уехали с ним. Может быть, кто-нибудь из конюшни.

Но конюхи, которые могли что-то знать, разошлись по всему замку, выполняя свои обязанности. Я вернулась к Урсуле в панике.

– Урсула, что делать? Сомерсет убьет его! Он спит и видит, как бы это сделать!

Урсула заставила меня сесть на кровать.

– Мы сообщим мэру. Он не даст совершиться кровопролитию.

Я схватила плащ, но Урсула положила ладонь на мою руку:

– Не вы, дорогая леди. На сегодня с вас достаточно. Пойду я.

– Но мэр не станет с тобой разговаривать…

– Он – друг моего отца. Он примет меня, – решительно ответила она. – А вы помолитесь за сэра Джона. Он – доблестный рыцарь и еще не проиграл бой, но ваши молитвы и помощь Господа могут ему понадобиться. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Возражать не было сил. Я взяла руку Урсулы и, как послушный ребенок, пошла в маленькую часовню при замке. Оставив меня там, Урсула ушла. Я поста вила за Джона свечку. Потом опустилась на колени перед деревянным алтарем, убранным цветами и зеленью, устремила взгляд на украшенную драгоценными камнями статую Девы с Младенцем, стоящими в нише, и стала просить Небеса спасти Джона. Когда молитва заканчивалась, я начинала ее снова, не обращая внимания на убывавший день и посетителей, которые приходили в часовню просить Господа помочь им справиться с трудностями.

Урсула вернулась через несколько часов, когда уже стемнело. Я со страхом и надеждой поднялась на ноги. Моя компаньонка быстро осмотрелась по сторонам, улыбнулась и прошептала:

– Исобел, всемогущий Господь ответил на ваши молитвы!

Я чуть не заплакала от облегчения.

Схватив протянутую ею руку, как пьяница, умирающий от жажды, я заторопилась в самый тихий и темный угол двора, подальше от круга света, который отбрасывал торчавший в гнезде факел. Часовые на сторожевой башне обменивались грубыми шутка ми и зычно хохотали, но я их не слышала. Урсула дала мне полный отчет о том, что случилось днем.

– Господу было угодно, чтобы мэр и отцы города узнали о вызове Сомерсета, уже будучи готовыми к этому: когда Сомерсет и его люди явились на площадь, сотни вооруженных горожан прогнали их! – выпалила она. – Но Сомерсет так разозлился, что убил троих из них. Разъяренные горожане хотели его крови, и, если бы Сомерсета не спас прибывший герцог Бекингем, толпа наверняка убила бы его…

– Герцог Бекингем? – остолбенела я.

– Да, он приехал из Лестера как раз в разгар потасовки.

– Откуда ты знаешь, что это правда?

– Конюх мэра рассказал. Парень только что вернулся из Ковентри, где он встречался со служанкой полотых дел мастера. Этот мастер, близкий друг мэра, принимал участие в столкновении.

Я закрыла глаза. На сердце полегчало. Джон был в безопасности. Я мысленно представила себе людей, вооруженных пиками, выкрикивающих проклятия и приказывающих Сомерсету убираться из города. Тот же гнев и проклятия я видела и слышала в Лондоне.

В ту ночь я спала крепче, чем все предыдущие недели. На следующий день пришло письмо от дяди. Я дала посыльному монету, задыхаясь, сломала печать, развернула листок и прочитала:

«Моя дорогая племянница Исобел!