Леди-рыцарь

Один из слуг отнес поклажу путешественников и их седла наверх в отведенную им комнату на втором этаже. Хозяин, стоя возле стола, спешно накрываемого для новых постояльцев, ловко совмещал угодливо согнутую в честь знатных господ спину с грозным командирским рыком в адрес нерадивых слуг. На стол с гулким грохотом и в спешном порядке опускались многочисленные блюда, тарелки, кувшины и кружки.

Леди Клотильда, занявшая место во главе стола, скоренько свела ладони и скороговоркой пробормотала нечто замысловатое, вскользь упоминающее Бога, его милость по отношению к леди Клотильде, выразившуюся в том, что ее трапезы уже довольно долгое время проходят без присутствия за столом лорда такого-то (вина вышепоименованного лорда, как уяснил Серега из молитвенных речей Клоти, состояла в том, что он был уж слишком склонен пускать ветры за столом), а также упоминался поросенок, красовавшийся посреди стола. Причем поросенок был назван “прекраснейше и вкуснейше зажаренным тельцом свиной породы, источающим ароматы, кои…”. Серега слушал эту молитву, навострив уши, так как звучание ее то и дело заглушалось громогласным голодным урчанием желудков всех присутствующих за столом. Наконец леди Клотильда развела ладони и принялась за еду, в перерывах между пиками своего кусательно-жевательного процесса задавая хозяину вопросы. Тот, стоя рядом и угодливо склонясь чуть ли не до столешницы, многословно отвечал.

Да, действительно, эти ду… да простит его великодушная миледи, искатели Благотворной Часовни действительно всегда останавливаются только у него. У него есть барак на задах, за огородом, берет он за него очень дешево и разрешает этим нечестивцам устраивать в своем бараке их богомерзкие моления, хотя соседи и жалуются. Но ему тоже надо как-то кормиться, миледи… понимаете, да? А ведь так много уходит в наши дни на еду и налоги, а еще детей надо ставить на ноги… Паломников всегда бывает много, они покупают у него еду, платят за воду из его собственного колодца, спят в бараке… раньше это был коровник, но он построил новый, старый совсем обветшал и для коров не годился, можно было бы там складывать дрова или сено, но нет, даже от старого коровника старый Хедди…хе-хе… умудряется по-прежнему получать молочко. Не-ет, миледи, пока что барак пуст. Но он слыхал, что вот-вот должны подойти. Паломники идут пешком, по бездорожью, каждого, кто охромеет или занедужит, продолжают тащить с собой. С час назад заезжал кум Тьерри, гончар из деревни неподалеку, приехал сюда распродать свои корявые горшки, так вот он говорил, что возле их деревни видели толпу этих… искателей-взыскателей, не при них будь сказано, миледи. Идут сюда. Ну да, ну да, миледи на коне и по дороге… Она обогнала этих черепах, не иначе. Да, миледи, он будет нем как рыба и всенепременнейше известит ее, как только… Так сразу, да-да. И его слуги также, ваше благородство! Вина для миледи! Трок, отнеси слуге миледи наверх, в их покои! И воспитанника миледи не забудь! Ах вашего… Прошу прощения, ваше сиятельство! Сиятельнейший герцог… Кувшин молока? Слушаюсь, милорд… Что, вскипятить?! Ну-у… Нет, миледи, я ничего такого не имел в виду, боже упаси, что вы, миледи! Да, милорд, слушаюсь, милорд, простите великодушно за непонятливость… Прекраснейшая, благороднейшая миледи!

После обеда, непомерно объемного и сытного, они приходили в себя, отлеживаясь на кроватях в своей комнате. Отлежавшись, навестили платную помывочную, расположенную всего за два дома от таверны. Аналог публичных бань в этом мире представлял из себя незатейливый сервис в виде отдельных комнат, где из соскообразных кранов жидкими струйками текла чуть теплая вода и предлагалось слегка вонючее мыло, деревянные бадейки и ветошь стойкого серого цвета на роль полотенец. За отдельную плату им было предложено даже постирать одежду, на что Серега согласился с радостью. Леди Клотильда долго торговалась с прачкой, но в конце концов все же вручила ей объемистый тюк, который притащила с собой. Серега, кстати, не озаботившийся ни о чем подобном и не принесший с собой даже сменной одежды, поимел некое неудобство в виде мокрой после стирки одежды, которую пришлось с робкими (по причине отсутствия опыта в этом сложном искусстве) матерками напяливать на мытое тело. Ну что, пока доберемся до комнаты, глядишь, и просохнет…