Леди с клыками

Да — портал намного быстрее грохочущего на стыках, пыхтящего паром и дымящего угольным дымом многоколесного гномского «механического дракона» (как их первоначально называли). Это невозможно оспорить, но и невозможно сравнить стоимость переноса хотя бы двухсот фунтов (временами превышающая содержимое какой-нибудь средней захудалости королевской сокровищницы) и многотонные эшелоны мерным перестуком чугунных колес перепоясывающие громадные пространства материка, используя дармовую воду и горючий камень, применяемый для отопления жилищ еще во времена царствования мертвецов.

Да — огненный шар, вырвавшийся из жезла украшенного кристаллами накопителей и искуснейшей рунической гравировкой в состоянии испепелить десяток или два человеческих тел и еще столько же прожарить своим волшебным пламенем до золотистой корочки. Но… есть это проклятое но… где вы видели хотя бы последнего оборванца или крестьянина из дикой деревеньки, затерянной в северных горах без личного амулета, способного поглотить прямой всплеск магии направленный против его владельца? Продавить, перенасытить или разрушить составляющие плетения — вот каким образом эволюционируют атакующие заклинания уже не первое тысячелетие. Смешивая в одной реторте математические методы, физические законы и туман озарения маги все еще пытаются изобрести универсальное всепроникающее заклинание, которое наконец-то сможет хотя бы приблизиться к бесстрастному, экономически более эффективному и прекрасному в своей простоте идеалу — к оружейной пуле.

Не говоря уже о том, что срок обучения мага в среднем составляет порядка десяти лет, а процент встречаемости способностей достаточных для оперирования более или менее энергонасыщенными глифами заклинаний, крайне мал. Нет — запустить светляка или пробормотать простейший заговор от скисания молока в состоянии любая или практически любая селянка, особенно в предгорьях восточных гор — рядом с местами старинных сражений, где до сих пор повышен магический фон и бродят остатки порванных плетений, сами собой встраиваясь и переплетаясь с аурами населяющих эти места разумных и неразумных созданий. Но заклинать — ощущать глубинное родство с текущей в своих венах магией способны далеко не все.

Все эти сумбурные размышления конечно же не говорят о том что маги как таковые обществу не нужны и на поле боя их давным-давно стоило бы заменить на многотонные орудия. Нет — магия органично дополняет начинающую развиваться технику, сплетаясь с ней порой в столь изящные или чудовищные сочетания, рождая таким образом новые науки и новые пути развития. Взять например големотехнику, золушку, изгнанную за порог магичекой науки, отвергаемую техниками и вместе с тем способную создавать конструкции поражающие своим совершенством и эффективностью.

«Чудовища из семи металлов, оживленные проклятой кровью… И стал путь их отметиной скорби…» именно такими словами описывается на пыльных листах замшелых летописей первое применение военных големов, тогда еще несовершенных и ненадежных, временами приносящих больше проблем применившей их стороне. Но эти проклятые скакуны — Деньги и Время, перетирающие своими подковами империи и царства… именно их голос… жутким рефреном, какофонией сминаемого металла и раздираемой плоти объявил о том что колесо прогресса сделало свой поворот, еще один поворот на бесконечной дороге, которая зовется жизнь…

Кстати, о звуках, а это ведь не мое воображение разыгралось, это кто-то впереди орет как дюжина котов, которым добрые дети одновременно дернули за все детали организма, какие сумели нашарить. А аккомпанементом служит лихорадочная пальба. Но темп ходьбы почему-то не снижается и особо обеспокоенными мои спутники по каравану не выглядят.

— Это чего там такое? — я дернула за руку даму, напоминающую своим сложением достопамятного горного тролля из паровозного депо. Любители больших форм были бы оной дамой безусловно впечатлены, поскольку случалось мне видеть наковальни меньшие и, на глаз, не такие непоколебимые, как ее бюст. Правда вот с лица контрабандистки можно было писать картину, изображающую злобную демоницу и при этом не особо мудрить с искажением облика натурщицы в более инфернальную сторону. Толстые желтые клыки, унаследованные явно от орков, выпирали из-за губ, серая кожа наводила на мысли о троллях и различных дерматологических заболеваниях, а в маленькие глазки, практически незаметные между морщинистыми щеками и загнутым к низу клювом носа, смог бы попасть не каждый эльф. Даже из своего фамильного лука. С двадцати шагов. И такие исключения как Лаэла в расчет не берутся.

— Цветочек, — пожала плечами дама. — Ничего, девонька, это не страшно. Он хоть большой и живучий, но тупой и неповоротливый. Орет, правда, противно, но это ничего. Сейчас охранники найдут все его сердца и… Мерзкий звук, становившийся все громче, внезапно оборвался.

— Нашли, — констатировала практически аборигенка подземных тоннелей.