Леди с Запада

Виктория сделала жест рукой, показывая, что она имеет в виду: и ранчо, и МакЛейна, и себя саму. Все, что он делал, даже вчерашнюю ночь, он запланировал заранее. Он думал, наверное, что после близости Она охотнее пойдет с ним к алтарю, и, пожалуй, был прав. Возможно, и его страсть была рассчитана заранее, но, к сожалению, ее привязанность к нему так сильна, что все это уже не имело значения.

Разумеется! — Джейк не видел оснований для того, чтобы вводить ее в заблуждение. — Мне было тринадцать, а Бену одиннадцать, когда МакЛейн убил наших родителей и захватил ранчо. Он был уверен, что мы погибли, но нам чудом удалось выжить. У Бена была очень серьезная рана, и я боялся, что он умрет. Мы планировали все это в течение двадцати лет, мы много работали, откладывали деньги, часами упражнялись в стрельбе, чтобы отобрать у него наш дом, и ничто не могло нас остановить.

Ничто и не остановило, — мягко добавила Виктория. — Я понимаю, ранчо для тебя важнее всего. — Она замолчала в надежде, что он возмутится и, яростно целуя, скажет наконец, как он любит ее, объяснит ей, что она ему дороже всех поместий на свете, вместе взятых. Но он не произнес ни слова, и она закрыла глаза.

Виктория пролежала так несколько минут, не желая, чтобы он заметил ее огорчение или услышал дрожь, в голосе.

— Что ты собирался делать, если бы я отказалась выйти за тебя?

— Но ведь этого не случилось, так нечего об этом и говорить, — ответил Джейк.

Волна холода снова охватила Викторию и заставила задрожать. Джейк притянул ее ближе к себе и погладил.

— Ты замерзла?

— Нет.

Он так ничего и не понял. Этот холод шел изнутри, из сердца, ведь самые сокровенные для нее слова так и не были произнесены им.

— Я согрею тебя, — прошептал Джейк. Сердце Виктории громко стучало. Ее тело уже начало привыкать к радостям, которые он дарил ей, и она потянулась к нему навстречу.

— Джейк, — умоляюще простонала она.

От его прикосновения у Виктории перехватило дыхание. Тело ее напряглось, она обвила Джейка руками, ноги их сплелись, их уже ничто не разделяло.

Удовлетворенный, он погрузился в сон, лежа на животе, а она еще долго не могла сомкнуть глаз и, глядя в потолок, перебирала в уме новые непривычные ощущения.

Когда на следующее утро Льюис вошел в конюшню, он увидел в пустом стойле край чьейто одежды. Казалось, там, возле Рубио, ктото прячется. Жеребец поразил Льюиса своей красотой и своим злобным нравом. Такого ему еще не доводилось встречать. Он знал, что у Джейка были большие планы на Рубио.

Льюис подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и прошел внутрь. Он двигался бесшумно, как кошка, обмотав сапоги соломой, чтобы шпоры не звенели. Услышав шорох, он скользнул на звук, взял пистолет на изготовку и взвел курок. Но заглянув между прутьями, он поспешно отвел ствол в сторону. Изпод соломы выглядывал край женской юбки. Облегченно вздохнув, он сунул пистолет в кобуру и подошел к ограде.

— Мисс Уэйверлн, — вежливо обратился он к прятавшейся девушке, — вам нужна помощь?

Девушка лежала совершенно неподвижно, и Льюис видел, как напряжено ее тело. Что она делает там, в соломе? Играет? Но как только он заговорил, Селия вскочила и повернула к нему испуганное лицо.

— Нет, — ответила она, дрожа от страха.

Стоя посреди стойла с налипшей на платье соломой и растрепанными волосами, она была похожа на насторожившуюся лань, готовую к бегству.

Льюису было двадцать два года, уже много лет подряд он добывал себе пропитание с помощью pyжья, и не один соперник на своей шкуре ощутил его быстроту и ловкость. В жизни Льюиса не было ни любви, ни тепла, но, видно, еще в детстве его мать сумела внушить ему совершенно трепетное и нежное отношение к женщине. Ему нравилось смотреть на них, нравился их запах, нравилось, как они ходили и разговаривали. Молодые и старые, шлюхи и благовоспитанные дамы, болтушкишкольницы и девушки из салунов, почтенные матроны — все они нравились ему и для каждой у него находилась приветливая улыбка. Голос его, обычно грубый, становился мягким и ласковым, когда он заговаривал с женщинами, и они отвечали ему симпатией, приветливым взглядом.

Но почему эта очаровательная девушка смотрела на него с нескрываемым ужасом? Это задело его за живое. Он вовсе не хотел ее пугать, напротив, он готов был защищать ее. Льюис считал, что женщины существуют для того, чтобы их любили и дарили им радость. Ему захотелось взять Селию за руки и успокоить, объяснив, что ей нечего его бояться.

Но вместо этого он продолжал стоять неподвижно и улыбаться.

— Ты рассматривала жеребца, малышка? Он очень хорош!

Глаза девушки были темносиними, как глубокие океанские воды. Когдато Льюис побывал в Калифорнии и видел океан. Красота девушки потрясла Льюиса, но она продолжала смотреть на него со страхом, не отвечая на его улыбку и ласковый голос.

Тогда Льюис отступил назад и представился:

— Меня зовут Льюис. Льюис Фронтерас.

На самом деле он понятия не имел о том, какую фамилию носили его родители. Фронтерас было названием села, где он рос.

Страх в глазах Селии начал постепенно таять.