Леди Сирин Энского уезда

Функциональный комбинезон, в котором принц щеголял в нашем, «полном железа» мире, сменился нарядными одеждами — золотисто-желтым камзолом со связкой боевых жезлов на поясе, узкими черными штанами, в которые я бы не влезла даже под наркозом, и кожаными ботфортами.

Выглядел Эмбер, если отбросить мое предвзятое отношение, эффектно. Свои золотистые волосы он забрал в высокий хвост, отчего посадка головы смотрелась горделиво. И одежда ему чертовски шла. Если бы я не знала, какая принц садистская тварь, мое сердечко вполне могло бы дрогнуть. Блондин все-таки, хоть и с натяжкой.

Но сама ситуация… Посмешище, честное слово. Он что себе вообразил, что тут все упадут перед ним ниц и покаются в грехах? Какая наивность! Если его сейчас никто не вырубит, я сама…

Раздался хлопок, будто кто-то раскрыл над поляной невидимый зонт, воздух стал вязким и наполнился шипящими черными молниями. Я с удивлением почувствовала, что не то что драться, но даже пошевелить рукой у меня не получается. Некоторую подвижность сохранила только шея, так что я могла вертеть головой до посинения.

Видимо, Эмбер использовал какую-то магическую сферу, потому что силуэты деревьев за пределами поляны смазались, превратившись в чернильные кляксы, а облака в пронзительно-голубом небе напоминали текущие часы на картинах Дали.

Как я ни косилась, рассмотреть выходящих из-за кустов паладинов Лета не удавалось. Неужели наш светлый альв рассчитывал справиться со всеми нами в одиночку? Что ж, пока это неплохо у него получалось. Мои соратники валялись там, где застало их заклинание. Ларс, тянущийся к оружию, с искаженным от усилий лицом, Анна, двумя руками держащая свой амулет, Урух, меланхолично пытающийся разглядеть что-то в кружке своего отвратительного пойла. Черт, кажется, не я одна недооценивала золотоглазика. И кажется, только меня вырубило не полностью, хотя…

Джоконда, покряхтывая, вертела головой.

— Кто это, бамбина? Что ему от нас надо? Послушай, эм… Послушайте, добрый господин, не убивайте меня, я — сирена, это большая редкость в любом мире… Я обязательно вам пригожусь… Скажи, Дарья, скажи ему…

Эмбер вслушиваться в ее тирады не стал, просто подошел ко мне, наклонился (я даже не подумала сопротивляться) и накрыл ладонью мой рот. Я запыхтела носом, вдыхая терпкий запах альва — цветочный и горьковатый. Когда Эмбер убрал руку, я почувствовала, что не могу говорить, а когда операцию повторили на Джоконде, поняла почему. На том месте, где у нормальных людей располагается рот, у нее ничего не было — гладкая поверхность смугловатой кожи, без единого шва, колышущаяся, когда сирена двигала челюстями.

Накатила тошнота. Я в панике подумала, что если… если… я сейчас вырву… Мамочки! Округленные в ужасе глаза Джоконды транслировали ту же мысль.

— Мне так даже нравится. — Эмбер шаловливо ущипнул меня за щеку и провел пальцем по лицу. — Тебя же не за красоту любят, правда?

Я сдавленно всхлипнула и покачала головой. За такую красоту меня сможет полюбить только мифический слепоглухонемой капитан дальнего плавания.

— А я, представь себе, никак забыть тебя не могу, — доверительно сообщил принц, присаживаясь рядышком на траву. — Да и окружающие не позволяют. Какая-то хумановская девка зачаровала, обобрала, в лесу бросила… Смеются надо мной, понимаешь?

Я замычала, что да, понимаю, разделяю, каюсь. Эмбер крепко держал меня за подбородок, не позволяя повернуть голову — смотреть в идеальное лицо альва было физически больно.

— А я не люблю, когда надо мной смеются.

Принц поднялся, без интереса посмотрел на Джоконду, перевел взгляд дальше.

— Бездомный Господин Зимы, альва-предательница, вольный охотник… Если я притащу вас в резиденцию Лета, может получиться очень весело…

Он подошел к Ларсу.

— А для тебя, Хитрый Лис, я припас особенный подарок.

Альв опустил руку за пазуху и вытащил оттуда извивающийся черный жгут. Он что, змею там все это время держал? Извращенец! Тварь шипела, поводя из стороны в сторону острой головой. Эмбер склонился над телом охотника и осторожно опустил гадину на его грудь. Змея быстро обвила длинную Ларсову шею и, раскрыв пасть, принялась заглатывать свой хвост. Меня опять затошнило.

Принц распрямился, простер руки и произнес, видимо, ритуальную фразу:

— Принимаю владение этим сидом от Альмандина, верховного паладина дома Лета…

Змея застыла — ее злобные красные глазки блеснули напоследок — и превратилась в глянцевый тугой ошейник. Как же так? Я шмыгнула носом.

Эмбер торжествующе посмотрел на меня.

— Дашка-а-а, — раздался осторожный шепот у меня за ухом. — Я тут подумал… Ну чего я как вошь у тебя в волосах прячусь? Делать что-то ведь надо!

Пак! Про него я совсем забыла. И на него заклинание не подействовало. Это оставляло небольшую, но все-таки надежду.

— Короче, я сматываюсь, — возбужденно продолжал Пак. — Ты не против? Молчание — знак согласия.