Леди-служанка (СИ)

Прячу те драгоценности, которые нашла на самое дно рюкзака с детскими вещами, прикрываю их штанишками и пеленками. Долго растеряно смотрю в гардеробную. Как прикажете собирать платья с кринолином? Сундуки я тащить не смогу. И что теперь? Выбросить все? Быстро переодеваюсь в более свежее и новое платье. Еще одно складываю в такой же заплечный мешок, какой я нашла в детской. Туда же отправляю варежки, шапку, муфту и полушубок. Не потому, что собираюсь в нем ходить, а потому что его можно отлично продать, наверняка за такой дорогущий мех дадут приличное количество местных монет, или хотя бы еды.

Ровно через сорок пять минут я спускаю вниз свои сумки и подхожу к детской.

- Вы готовы? – все так же спрашиваю через дверь

И снова тишина.

- Не думаю, что достойно вашего рода, если его наследников будут констебли волочить за шкирку прочь из дома, как собачат. Это крайне унизительно, как по мне.

Понятное дело, я манипулирую, ну а что еще остается? Идти на поводу у двух испуганных детей? Это неприемлемо. Щелкает замок и в коридор выходят все трое. Лица насупленные, глаза заплаканные, но хотя бы они одеты и с сумками.

- Все собрали, что нужно? – переспрашиваю.

- Мы не маленькие! – тут же заводится Шарлотта.

- Я и не говорила, что вы маленькие. Я просто не хочу, чтобы у нас возникли проблемы из-за того, что ты взяла туфельки для танцев, вместо ботинок.

По тому, как мгновенно краснеет падчерица, я понимаю, что именно так она и поступила.

- Ясно. Спускайтесь вниз, я сейчас подойду, у нас еще есть десять минут.

И пока дети идут на первый этаж, вихрем проношусь по ящикам комода и гардеробной. Быстро собираться в дорогу для меня не впервой, большую часть жизни так прожила, будучи женой военного. Хватаю побольше теплых вещей, учитывая, что на улице, вроде как стоит осень, если глаза меня не обманывают, складываю все в еще одну сумку, нагружаюсь, как верблюд и кряхтя спускаюсь вниз.

Прежде чем выйти в прихожую, захожу на кухню в надежде найти хоть что-то съестное. Увы. Все полки пусты, а в корзинах для овощей одиноко сохнет сморщенная морковка. Не брезгую и ею, засунув в карман. На всякий случай. На пороге сталкиваюсь с кухаркой.

- Ой, госпожа, что творится-то? А куда ж мне теперича? У меня ж ни дома, ни семьи. Только вы и были. Я же…

И она начинает рыдать, некрасиво размазывая слезы грязными руками по щекам, и жалобно подвывая.

- Я не знаю… - растеряно замолкаю.

Что положено делать со слугами, когда господ выселяют? Наверное, расчет какой-то нужно дать, но с деньгами у меня сейчас напряженная ситуация.

- Госпожа! – Совершенно неожиданно, кухарка сама предлагает мне выход из сложившегося положения, бухнувшись на колени и схватив руками подол моего платья. – Госпожа! Возьмите меня с собой! Я за детьми могу присмотреть, да и поесть приготовить. Прошу, не гоните меня!

Да уж, на счет поесть – это она погорячилась, но…, в принципе, можно и взять. Лишние руки мне пригодятся.

- Хорошо. У тебя есть десять минут на сборы.

- Да, что мне собираться-то? Рот закрыла и пошла! Я и за пять минутов-то управлюсь.

И резво сбегает куда-то по коридору, я же выходу в прихожую, где меня дожидаются два констебля, гадкий пристав, с явным удовольствием отсчитывающий каждую секунду, и трое испуганных детей.

- Попрошу на выход! – с довольным видом, громогласно объявляет Рюм.

Вчетвером мы выходим на улицу. Дети жмутся друг к дружке, вижу их полные слез глаза, которыми они в последний раз окидывают стены родного дома. Сглатываю комок в горле, сейчас не время раскисать, нужно что-то придумать, чтобы не ночевать под открытым небом.

Поправляю на спине сумки и преувеличено бодро говорю детям:

- Ну что же? Давайте найдем хорошее место для ночлега и вкусно поедим? А уже завтра будем решать, что делать дальше.

Я только делаю первый шаг, совершенно даже не представляя, куда идти, как к нам выбегает кухарка с тачкой, на которой собрано приличное количество пожитков. Надо же, похоже, у нее больше вещей, чем у нас четверых.

- Госпожа, положите ко мне часть своих сумок, а то надорветесь, худенькая ведь такая, а нагрузились, как лошадь, - говорит она, проявляя неожиданную заботу, от которой я едва не плачу.

Что-то я сентиментальная какая-то стала, наверное, из-за малышки Рози, которая даже сейчас, сидя у сестры на руках, радостно мне улыбается, демонстрируя невеликий набор хорошеньких молочных зубов. Скидываю в тачку самую тяжелую сумку и облегченно выдыхаю: я действительно слишком нагрузила хрупкое тело аристократки, плечи вон уже разболелись, а мы еще даже за ворота не вышли.

- Леди Бонвилл, - снова окликают меня.

Поворачиваюсь, удивленно глядя на подходящего ко мне констебля. Того самого, который заступился, когда я выбежала из комнаты, а Рюм стал угрожать.

- Я так понимаю, что вам сейчас некуда податься? – кажется, что он спрашивает, но на самом деле, скорее утверждает. – Вот.

Протягивает мне кусочек картона и на нем что-то написано. Читаю. «Приют госпожи Буве».