Леди Смелость

Кристиан отдал Саймону перчатки и вошел в зал, громко стуча сапогами по черно-белым мраморным плитам пола. Саймон следовал за ним. В камине уже горели огромные поленья - к ужину зал успеет как следует прогреться. Лягнув попавшийся ему на дороге стул, Кристиан подошел к камину и, положив руки на каминную полку, приблизил лицо к огню.

– Вы поместили ее в комнату для прислуги?

– Да, Кит, но ты уверен, что это правильно?

– Кормили ее?

– Она не спускается в зал, - ответил Саймон. - Оказавшись в этой комнате, она не стала возмущаться, а уселась на диванчике у окна, сложив руки. Знаешь, меня от нее страх берет. Такая молчаливая и спокойная. Она что-то замышляет, это так же точно, как то, что от рыбы воняет.

– А от моего доверенного ничего не слышно?

– Нет пока. Иниго ездил в город послушать, что ему нашепчут твои сороки, он говорит, что большая часть королевской челяди поразъехалась, после того как королева три дня назад отбыла в Хэмптон-корт. Их послали в какие-то другие дворцы. - Саймон помолчал, глядя в лицо Кристиану. - Послушай, Кит, у тебя такой вид, будто ты не спал с Рождества.

Кристиан взял кружку эля, поданную ему Саймоном, и осушил ее. Но от эля усталость его, казалось, усилилась, а мысли стали еще более путаными. Он отказался от второй кружки - предстояло еще увидеться с Норой. Приказав, чтобы ужин подавали через час, он отправился в комнату в башне восточного крыла замка.

В башне было три комнаты, к которым вела лестница в шесть пролетов с крутыми ступенями. Кристиан остановился перед одной из дверей и заметил, что Иниго повесил на нее массивный серебряный замок, что обычно вешался на двери собственных покоев Кристиана в любом из фамильных замков, который он выбирал своим местожительством. Достав из кошеля у пояса ключ, он замер, уставившись на него.

Это происходило опять. Одной лишь мысли, что она находится по другую сторону двери, оказалось достаточно. Пробормотав сквозь зубы ругательство, он уперся руками в дверь. Он пытался представить еретиков, сжигаемых заживо, вздернутых на дыбу, но воображение рисовало ему одну лишь Нору - обнаженную, большеглазую, доверчивую Нору. Если он сейчас не совладает с собой, он откроет дверь и набросится на нее как зверь, сжигаемый вожделением и ненавистью, и вряд ли и он и она переживут этот ад без ущерба для себя. Поэтому он стал думать об отце, вспоминая, как тот положил руку Норе на голову и благословил ее.

Когда боль в паху немного поутихла, он начал декламировать отрывки из "Илиады" на греческом. Прошло много времени, прежде чем он смог выпрямиться и войти в комнату. Первым, на что он обратил внимание, были густые тени, которые лишь местами рассеивал свет уходящего дня, попадавший в комнату через маленькое оконце в нише, и пыль, лежавшая толстым слоем на комоде, на покрывале на кровати, буфете. Он знал, что никто не позаботился о том, чтобы подготовить комнату к прибытию Норы. Загроможденная мебелью, она казалась маленькой, как коробка для сладостей.

Нора сидела на диванчике у окна, освещенная последними лучами заходящего солнца. Она была без чепца, и волосы, рассыпавшиеся по плечам, казались таким же украшением ее платья для верховой езды, как и выцветшая вышивка. Съежившись, прижав руки к небеленым стенам, она молча наблюдала за Кистианом.

– Ты довольна своим новым жилищем? - спроси он, глядя на нее так же пристально, как и она на него.

Она вздрогнула при звуках его голоса и наморщила лоб. Потом оглядела комнату, словно видела ее впервые. Ничто в комнате не задержало ее внимания и она опять перевела взгляд на его лицо, так ничего и не ответив.

– Я спросил, жена, довольна ли ты своим новым жилищем.

– Да, все прекрасно.

Раздраженный тем, что она словно и не заметила жалкой неудобной обстановки, Кристиан предпринял другую попытку.

– А твои слуги, ими ты тоже довольна?

– Кем?

– Слугами, которых я выбрал специально для тебя - Саймон Спрай, вор-лошадник и плут, Одо Твитч, лженищий и сводник, и, наконец, моя добрая Мег с ее девочками, но с ними ты еще не успела познакомиться.

– Прекрасные слуги, - ответила Нора. - Милорд, пожалуйста, выслушайте меня.

– Единственное, что я хочу от тебя услышать - это имена тех, кому ты служишь. Кому ты отправляла донесения?

– Этого я не могу вам сказать.

– Если мне придется выяснять это самому, тебя ждет наказание гораздо худшее. Скажи мне, и я с миром отправлю тебя в замок Монфор. Ты будешь узницей, но я откажусь… от других своих планов.

Нора протянула к нему руку, но тут же опустила ее. Она сплела пальцы, и он увидел, что глаза ее наполнились слезами.

– Милорд, я умоляю вас выслушать.

Кристиан, давно сдерживавший дыхание, с шумом выдохнул и направился к двери.

– Подождите.

Нарочито медленно он снова подошел к своей маленькой жене и остановился перед ней, скрестив руки и уставившись на нее пустыми глазами. Не говоря ни слова, он ждал, приподняв бровь. Нора не выдержала его взгляда и опустила глаза.