Леди-судьба

– Когда ты пела сегодня вечером, мое сердце готово было разорваться от горя и тоски. Мне хотелось взбежать на подмостки и броситься перед тобой на колени. Увы, я не мог позволить себе этого. Обидев тебя так жестоко, мог ли я просить о прощении? И тогда я сбежал в сад и побрел по дорожкам, размышляя о том, что мне делать дальше. А за ближайшим поворотом я наткнулся на Джейми и Гаррета. Я рассказал им все. Признался в том, какого свалял дурака. Гаррет рассказал мне о твоих снах, о том, какой неожиданно знакомой оказалась для тебя спальня Виктории, и прочих странных событиях в твоей жизни. А еще он сказал, что перестанет подавать мне руку, если только я не упаду перед тобой на колени и не попрошу у тебя прощения. – Губы Майлса нежно коснулись шеи Кэтрин. – То же самое сказал мне и Джейми, добавив, что лишь немногим на свете выпадает такая удача – найти настоящую любовь. Он сказал, что я осел, слабак и недостоин тебя. И вот я перед тобой, Кэтрин, и мое сердце лежит на протянутой ладони. Прошу, возьми его, оно принадлежит тебе. Прости меня, если можешь.

Кэтрин медленно повернулась к Майлсу. В лунном свете его глаза казались бездонными и печальными.

– Если ты в самом деле любишь меня, Майлс, тогда ты должен верить мне, – заговорила Кэтрин. – Без веры нет любви. Жизнь – это не только розы, но и шипы, колючки, царапины, удары судьбы, наконец. Жизнь – это подъемы и падения. Я не приму твоей любви, если ты не будешь верить мне.

Майлс осторожно поправил локон, упавший на лоб Кэтрин, и сказал:

– Недостаток уверенности в себе самом – вот что заставило меня сомневаться в тебе, Кэт. Я всегда восхищался твоей отвагой, твоими способностями, твоей любовью к жизни. Восхищался и в то же время часто думал о том, что моей любви может оказаться недостаточно для того, чтобы удержать тебя. Потому я и подумал, что ты обманываешь меня. Прости, я был не прав. Я люблю тебя всем сердцем и не хочу, не могу потерять тебя.

Он припал к губам Кэтрин и нетерпеливо, страстно поцеловал их. Нежно провел руками по ее телу, но неожиданно прервал поцелуй и откинулся назад.

– Бог мой, Кэтрин, ты же совсем замерзла! Сколько времени ты здесь простояла?

Он подхватил ее на руки и внес в спальню. Прикрыв ногой балконную дверь, он уложил Кэтрин на кровать и осторожно присел рядом, на краешек. Потом медленно расстегнул ночную рубашку Кэтрин и принялся нежно растирать ее плечи. Когда его руки опустились ниже, к груди, Кэтрин перехватила их и сказала:

– Майлс, я знаю другой способ согреться. Он будет гораздо приятнее для нас обоих.

Она расстегнула рубашку Майлса и обняла его за шею. Нежно поцеловала в губы и потянула к себе.

Майлс застонал от наслаждения и ответил ей жадным поцелуем. Его обнаженной груди коснулась обнаженная грудь Кэтрин с тугими, напрягшимися от холода и страстного желания сосками. Майлс нежно обхватил ее грудь ладонями, склонил голову и припал к соскам Кэтрин, словно изголодавшийся младенец.

Руки Майлса заскользили ниже, снимая ночную рубашку, обнажая прекрасное тело Кэтрин. Губы Майлса опускались вместе с руками, задержавшись на нежном, покрытом золотистым пухом бугорке. Его язык искал и наконец нашел ту волшебную точку, от прикосновения к которой все тело Кэтрин содрогнулось, словно от удара электрическим током.

Она попыталась сжать бедра, но Майлс, напротив, развел еще шире и сказал, посмотрев Кэтрин в лицо:

– Не прогоняй меня, любимая. Позволь мне любить тебя так, как мне хочется. Дай мне ощутить твой вкус, твой запах. Я голоден – накорми меня собой.

– Но, Майлс… Разве так можно?

– А почему нет, любовь моя? – улыбнулся Майлс. – В любви не бывает ничего запретного. – Он провел языком между ног Кэтрин и зажмурился от наслаждения. – Ты здесь такая теплая, такая нежная, такая сладкая. Я люблю тебя, Кэтрин, и на вкус – тоже. Не лишай меня этой радости.

Он взял подушку и подложил под поясницу Кэтрин. Ее бедра медленно разошлись, открывая взгляду Майлса все сокровенные уголки. Он снова припал губами к бугорку, самой природой предназначенному для наслаждений, а затем, когда дыхание Кэтрин стало тяжелым и глубоким, погрузил язык в глубину ее узкого лона.

Кэтрин выгнула спину, шире раскрываясь навстречу его губам. Вскоре голова ее закружилась, и Кэтрин взлетела на волне страсти к самой сверкающей вершине.

Майлс замер, стараясь не помешать ее восторгу, и оставался неподвижным до тех пор, пока ее тело не содрогнулось в последний раз перед тем, как расслабиться.

Когда Кэтрин пришла в себя и открыла глаза, она встретила восхищенный взгляд Майлса. Майлс медленно накрыл собой тело Кэтрин и со стоном погрузил в ее лоно свое мужское естество. Тугая, влажная, горячая плоть Кэтрин обхватила его, и Майлс погружался все глубже, достигая самого дна, потом почти выскальзывал и снова – все глубже, все чаще.