Леди-цыганка

Пьер терялся в догадках, видя озабоченное лицо хозяина и замечая, как пустеет графин. Но одно было ему ясно – если хозяин так пьет, значит, отправится на охоту еще до полуночи.

Джейсон вообще-то не хотел злоупотреблять спиртным – для его планов нужна была ясная голова. Он отставил бокал, встал с кресла, ощутив, как побаливает рана, и подошел к небольшому окошку, выходящему на гостиничный двор, мощенный булыжником.

Там едва горели два-три фонаря, стояли несколько фермерских лошадок и какой-то щегольский экипаж. Переведя взгляд на небо, он увидел низкие облака, лениво подумал, что может пойти дождь и что это совсем некстати для завтрашней дуэли.

Ему стало скучно – стрелки часов едва перевалили за девять. Вдруг его лицо озарила жестокая усмешка. Пожалуй, уже можно отправляться в цыганский табор. Эту хитроумную маленькую дрянь ждет сюрприз!

Глава 14

Дождь, который собирался с вечера, действительно, пролился, оставив после себя чистый холодный воздух. Ночь стала звездной и ясной, за что Кэтрин благодарила Бога, так как дождь испортил бы все веселье. Она пропустила брачную церемонию, состоявшуюся на закате, потому что не могла уехать раньше – надо было подождать, пока все улягутся. Теперь можно дать себе волю.

Когда Кэтрин появилась в таборе, там во всю веселились, чокались за здоровье новобрачной и ее молодого мужа. Светились белозубые улыбки, сверкали черные глаза. Она здоровалась с друзьями, и чувство любви к этим людям переполняло ее сердце. Она была среди своих, принадлежала их племени, словно родилась цыганкой!

Сначала негромко, словно набирая силу, потом все стремительнее зазвучали гитары и скрипки. Огненное фламенко обожгло Кэтрин, оторвало ее от земли, наполнив каким-то нездешним, первобытным чувством, и вот уже одна из девушек, Хуана, сорвалась с места и начала танцевать у костра, подпрыгивая и ударяя в бубен. Звуки его проложили свою строчку в музыкальном полотне, которое творили гитары и скрипки.

Цыганки постарше, собравшись группками, разговаривали и смеялись, наблюдая за крутящейся волчком Хуаной, а молодые хлопали в ладоши и притоптывали в такт волнующему ритму. Пляшущие языки огня добавляли страсти в дикую мелодию цыганского танца.

Хуану окружили, а когда она начала уставать, дружеские руки вытолкнули в середину Кэтрин. Музыка и вино уже сделали свое дело, бедра ее давно просили дать им волю. Черные волосы, казалось, ожили, когда Кэтрин, откинув голову и заломив руки, отдала себя чувственной мелодии. Алое ее платье, разлетаясь внизу, вспыхивало при свете костра, то сворачивалось, то взлетало вокруг ее тоненькой гибкой фигурки, дразня зрителей видом прекрасных длинных ног.

Заколдованная очарованием ночи и волнующей мелодии, она взлетала, как одержимая, танец ее казался древним, как само время. Кэтрин не видела смеющейся, хлопающей толпы, она чувствовала только ночь, мерцающий огонь и рыдающий, все ускоряющийся ритм скрипок. Все кружилось вокруг, как в цветном калейдоскопе, когда внезапно в глаза ей бросилось что-то непривычное – высокий смуглый незнакомец. Он стоял, опираясь о старый дуб, на границе алого света костра и темной ночи. Лицо его пряталось в тени, видна была только тяжелая, основательная челюсть и полная нижняя губа. Из-под большого черного капюшона проступало светлое пятно галстука. Казалось, он не разделял веселья, захлестнувшего табор, и бессознательно Кэтрин начала танцевать для него одного, только для него!

Быстрее, еще быстрее! Ходуном ходили точеные бедра, извивались протянутые к незнакомцу руки, едва прикрытая алым шелком грудь словно ждала его прикосновений. Вдруг он шагнул в круг света, и ее словно током прожгли вспыхнувшие зеленым огнем глаза Джейсона!

Кэтрин споткнулась, но успела отбежать в дальний конец круга, продолжая танец подальше от него. Потом нырнула в веселую, гудящую толпу, и другая девушка заняла ее место.

Тяжело дыша, она устремилась в самую гущу цыган, магия танца испарилась, как будто на нее вылили ушат холодной воды. Глаза ее расширились от страха, губы дрожали. Она обернулась – Джейсон исчез! Тщетно пыталась Кэтрин отыскать в толпе его высокую фигуру. В панике, оставив друзей, она помчалась к своей кибитке – и ошиблась. Тут-то он ее и поджидал. Когда Джейсон поднял ее на руки, от ужаса она потеряла голос.

Обезумев от страха, Кэтрин беспомощно барахталась в железных объятиях. Попыталась открыть рот, чтобы позвать на помощь, но он тут же запечатал ей губы жадным поцелуем. Потрясенная внезапным нападением, смущенная, она почувствовала измену со стороны своего тела – оказывается, оно этого ждало, требовало капитуляции. После долгого, как ей показалось, длившегося вечность поцелуя он оторвался от нее, бесцеремонно забросил на плечо и понес к своей лошади.

Слабого стона ее сопротивления никто не услышал. Цыгане играли, пели и плясали, и только Рейна увидела, как умчалась лошадь с высоким всадником и бьющейся женской фигурой в красном платье.