Леди Удача

— Проходи, присаживайся. — Открыл дверь машины — оттуда выскочила белая с пятнами собачонка и, бешено виляя хвостом, запрыгала вокруг него. — Ну хватит, хватит, — Он нагнулся, собачка лизнула его в заросшую бородой щеку и, сочтя, что достаточно поздоровалась, поскакала по стоянке.

— Садись, — мужчина сделал такой жест, будто приглашал ее в гостиную. — Сейчас посмотрим, что можно сделать с твоей туфелькой… — иронически осклабился, — Золушка ты наша.

Лорен с наслаждением опустилась на велюровое сидение — до стоянки она еле доковыляла, правой ногой опираясь лишь на пальцы, и теперь стопа ныла и гудела. Сняла туфлю, отдала ему.

— А ты не боишься, что она под машину попадет?

— Кто — Чалмер? — Кивнул на собачонку, футах в шести от них обнюхивавшую колесо потрепанного "Понтиака". — Нет, он парень сообразительный, чуть что — обратно прибежит.

Отошел к багажнику, полязгал там чем-то и вернулся с большим фанерным ящиком в руках. Лорен с надеждой воззрилась на него:

— Ну что — удастся что-нибудь сделать?

— А? Да, конечно. Сейчас приклею, только лучше для надежности еще шурупми прихватить.

Поставил ящик на землю, снова отошел и вернулся с низенькой скамечкой и инструментами — Лорен с ходу опознала молоток и отвертку, а вот для чего нужны маленькая лопаточка и треугольный ржавый стержень с острым концом, оставалось загадкой. Что поделаешь, у них в Глен-Фоллс женщинам не принято было интересоваться мужскими причиндалами — даже то, что она сама умела прочистить засорившуюся раковину, считалось "не комильфо" и вызывало удивление подруг: а муж-то на что?

Бородач, который, присев на скамеечку, ковырял и тер тем самым стержнем ее многострадальный каблук, спросил внезапно:

— Кофе хочешь?

Что? Кофе? Он правда предлагает ей кофе?

— Да, — Лорен постаралась, чтобы в голосе прозвучало не чересчур много энтузиазма.

— Тогда возьми на заднем сидении термос и налей себе и мне… я из-за тебя сегодня позавтракать не успел.

Плюнув на слышанные не раз страшные истории про мужчин, которые опаивают несчастных девушек снотворным и творят с ними всякие непотребства (но он же тоже будет это пить), она потянулась на заднее сидение. Термос нашелся сразу — большой и почти полный, чувствовалось, как под руками переплескивается содержимое.

— Вот сюда, на стол ставь, — приказал мужчина и сдвинул инструменты на край ящика. — И глянь в бардачке — там вроде чашка есть.

Господи, как пах этот кофе — аж голова закружилась. Она налила бородачу в крышку от термоса, себе — в найденную в бардачке пластиковую чашку; нетерпеливо сделала первый глоток, обожгла язык, но все равно это было прекрасно.

— Ничего, что сладкий? — спросил мужчина. — Пошарь под сидением — там должен быть бумажный пакет.

Внутри пакета оказалась половина багета, три шоколадных вафли и… горбушка копченой колбасы, толстенькая и ароматная (рот Лорен мгновенно наполнился слюной). Все это богатство мужчина вытряхнул на ящик и, достав из кармана нож, ловко напластовал колбасу на ломтики. Учуяв лакомый запах, откуда-то появилась собачонка, виляя куцым хвостиком, присела рядом.

Лорен тоже ужасно хотелось колбасы, но самой просить было неудобно, а хвоста, чтобы им искательно повилять, в наличии не было. Словно услышав ее мысли (а может, уловив жадный взгляд), бородач кивнул на ящик, сказал с легким сомнением:

— Если хочешь — угощайся. Но багет позавчерашний.

Какое еще "если"? Лорен отломила треть багета, взяла ломтик колбасы и вдохнула упоительный аромат копченого мяса и пряностей… нет, она не будет делать бутерброд — сначала просмакует ее, а уж потом заест хлебом и запьет глотком кофе.

Дожевывая третий кусочек колбасы, она пребывала в нирване и вздрогнула, услышав неожиданный вопрос:

— У тебя что — правда нет дома?

Она мотнула головой и набила рот багетом — авось это удержит его от дальнейших расспросов. Но не тут-то было.

— А где же ты живешь? — поинтересовался бородач.

— А тебе зачем? — прожевав, настороженно спросила она.

— Да так… просто для разговора.

— Ну, если для разговора… — Лорен вздохнула и немного помолчала, прежде чем сказать тоскливую правду: — На вокзале.

* * *

В Глен-Фоллс бездомных не было — шериф мистер Маузен никогда не допустил бы подобного безобразия. Даже братья Симпсоны, про которых все знали, что они пьяницы и браконьеры, жили в старой лачуге возле кладбища и числились там сторожами.

А вот приехав в Нью-Йорк, Лорен частенько их видела — мужчин и женщин неопределенного возраста в потрепанной неряшливой одежде; некоторые везли с собой тележки с каким-то скрабом — всем имевшимся у них имуществом. И, замечая из окна автобуса одного из этих бедняг, она и представить себе не могла, что наступит день, когда лишь тонкая черта будет отделять ее от него.

Прилично одетая девушка, дремлющая на вокзальной скамейке в обнимку с дорожной сумкой, обычно не вызывала подозрений у проходивших по залу полицейских. Будили ее лишь пару раз, да и в этих случаях, когда, глядя на них честными глазами, Лорен объясняла, что уезжает утренним поездом (автобусом) и сейчас ждет подругу — билеты у нее — оставляли в покое.