Леди удачи. Все пути…

Внезапно раздался шум, перекрывший обычный гул кабачка. В зал ворвались солдаты. Их командир — крупный краснолицый капитан, указывая на людей в белом, заорал:

— Вот они! Именем короля, вы арестованы!

Люди в белом повскакали на ноги, выхватывая оружие.

— Взять их! — крикнул капитан.

— Попробуйте! — высокий юноша в белой рубахе поднял шпагу над головой. — Вперед, братья! Равенство и братство!

Началась буйная потасовка. Силы противников были приблизительно равны, так как к повстанцам примкнули сидевшие в кабачке крестьяне и ремесленники. Под оглушительный аккомпанемент пальбы, визга женщин, проклятий и стонов в воздухе носилась мебель и кухонная утварь. Оружием служили столы, лавки, сковородки — в общем, всё, что могло вывести из строя боеспособного человека. В ход шли даже соль, перец и другие приправы, коими изобиловала монтелимарская кухня.

Во время всех этих боевых действий Нэд, провожая глазами проносящиеся мимо предметы, невозмутимо поглощал мясо и вино, здраво рассудив, что желудок — прежде всего. Но вдруг мгновенно наступившая тишина заставила Волверстона оторваться от трапезы. А произошло вот что: капитан, сражавшийся с юным предводителем повстанцев, сломал шпагу. Оставшись безоружным, он схватил за руку совсем еще молоденькую девушку, испуганно съежившуюся на лавке, и, прикрывшись ею, поднес к ее голове заряженный пистолет.

— Одно движение — и я выстрелю! — предупредил он.

Повстанцы замерли. В это мгновение солдаты схватили предводителя и его друзей. Капитан отбросил пистолет и развернул пленницу лицом к себе.

— А ты мне нравишься! — с гаденькой ухмылкой сообщил он и рванул на ней платье.

Этого душа Волверстона вынести не смогла. Допив последний глоток, он подошел сзади к капитану и опустил ему на голову свой увесистый кулак. Раздался громкий хруст, и мерзавец рухнул со сломанной шеей. В этот момент предводитель повстанцев вырвался из рук солдат. Потасовка вспыхнула с новой силой, и перевес оказался на сей раз на стороне «белых рубах» благодаря кулакам Нэда и клыкам кинувшегося на помощь хозяину Крошки. Через несколько минут все было кончено, и сильно поредевшее воинство позорно удалилось, унося убитых и раненых.

Предводитель повстанцев подошел к Нэду.

— Жан Кавалье! — представился он и взял за руку еще всхлипывающую девушку. — Моя сестра Жаклин. Поблагодари этого славного парня, дитя мое!

Девушка, придерживая разорванное платье, подошла к Нэду.

— Спасибо, месье! — прошептала она и, встав на цыпочки, чмокнула Волверстона в небритую щеку.

— Гм! — растерянно крякнул Нэд.

* * *

За бутылкой доброго бургундского текла неторопливая беседа. Волверстон вкратце рассказал о себе, не вдаваясь в подробности, и теперь внимательно слушал Жана Кавалье.

— Мы, камизары — «белые рубахи», хотим, чтобы во Франции на тысячу лет воцарилось равенство и братство, и мы добьемся своей цели, чего бы это ни стоило. У нас много единомышленников в Лангедоке и уже здесь, в Провансе. Даже некоторые дворяне поддерживают нас. Да-да, мой друг, вы еще о нас услышите! Но скажите мне, ради Бога, как вы… м-м-м… нормандец, не так ли?.. Как вы, нормандец, очутились тут, в Монтелимаре?

Волверстон замялся. Он не знал, можно ли полагаться на этих людей, но, за неимением лучшего, решил рискнуть.

— Видите ли, месье Кавалье, мне необходимо внушить одному проезжему, что в этих краях есть владения графа Дюпре. Если я не смогу этого сделать, погибнут мои самые лучшие друзья.

— Нет ничего проще! — воскликнул Кавалье. — Недалеко отсюда есть небольшое поместье, хозяин которого — мой друг и к тому же обязан мне. Мы с вами немедленно отправляемся туда, а мои ребята укажут дорогу вашему проезжему.

* * *

Через несколько часов у кабачка «Дубовая ветка» остановился экипаж. Невысокий толстячок заказал кларет и подозвал юную служанку. Потрепав ее по свежей щечке, он осведомился, нет ли в этих краях поместья Дюпре.

— Как же, месье, — отвечала та, — есть. Это совсем недалеко отсюда, пять лье вниз по Роне. Только там хозяев сейчас нет. Графиня недавно скончалась, а молодая хозяйка — мадемуазель Жанна гостит в Англии.

Гость хмыкнул, допил вино, расплатился и сел в карету.

— Так куда, говоришь, ехать? — крикнул он служанке.

— Вниз по Роне! Да вы погодите, месье. Я сейчас позову брата, он вас и проводит.

Вскоре карета тронулась. На козлах рядом с кучером сидел мрачный детина в просторной белой рубахе поверх куртки.

* * *

Карета остановилась у нарядного особняка, ничем не отличающегося от других провансальских особняков.

— Мессир Бежаре, секретарь его светлости маркиза де Торси! — провозгласил мажордом.

Слуги почтительно склонились. Бежаре провели в длинный светлый зал. Стены и потолок поблескивали позолотой, между большими окнами висели старинные портреты. Навстречу секретарю маркиза, в сопровождении огромного бело-рыжего пса, шел человек гигантского роста в парадной ливрее.

— Вильям Сноу, дворецкий! — с сильным английским акцентом представился он.

— Могу я видеть графа Дюпре де Монтелимара? — осведомился Бежаре.

— Месье! Граф Шарль Дюпре умер десять лет назад.

— А графиня?