Леди удачи. Все пути…

Ваня обреченно вздохнул:

— Конечно, милая, — и поцеловал деревенскую Кармен в покрасневший носик.

* * *

Ребята загалдели и повскакивали с молодой травки.

— И впрямь тащит что-то, глянь, ребя! — Фимка загородился от солнца ладошкой. — Не соврал, кажись.

К ним вприскочку бежал мальчишка лет семи, обеими руками прижимая к груди какой-то сверток.

— Во, глядите, — он гордо развернул тряпицу, которой был прикрыт загадочный предмет. — А вы не верили.

Ребятня сгрудилась вокруг.

— И то книга! — удивленно протянул кто-то. — А маленька кака!

— У отца Прокопия поболе-то во на скоко будет! — разочарованно оттопырил губу Фимка, разводя руки на аршин. — И буквиц тута нету. Все листы ровно как мурашами усажены… Всё ты, Прошка, зазря хвалился. Мура́ это! — вынес он приговор. — Небось еще и от тетки попадет за унос-то?

— Не, не попадет, — тоненько протянул Прошка, огорченно глядя на свою неоправдавшую надежд диковину. — Недосуг им было. Дядька длинный книжицу как на лавку закинул, так боле и не вспомянывал. А тетенька Домна Васильевна опять ревела, ровно корова. Опосля я потихоньку на место суну.

— Ну, пущай его, — равнодушно сказал Фимка и, уже забывая инцидент, повернулся к ватаге. — Айда, ребята, в бабки на выгоне играть! Сёмке тятька таку бабку с ярмарки привез! Сёмка, покажь!

И загалдевшая в восторге стайка ребят снялась с места и со всех ног помчалась, вздымая босыми пятками тучки пыли.

Книга сиротливо осталась лежать в траве возле ограды.

* * *

Волверстон, закутанный по уши в плащ, сидел на стволе приготовленной на дрова сосны и, меланхолично покачивая ногой, мычал заунывную матросскую песенку. Песенка была тоскливой, как и глаза Нэда, и суровый северный пейзаж. Впрочем, так ли уж уныло было все, что окружало сей монумент? Отнюдь. Совсем рядом, в лагере, весело потрескивали костры, слышались оживленные голоса и взрывы хохота. Нэд не слышал этого. Мысли его бродили далеко — в Англии, во Франции, в Вест-Индии, а перед затуманенным взором маячила кое-чья веселая улыбка и лукавые зеленые глаза. Волверстон совсем размечтался, поэтому когда в его ладонь ткнулось нечто холодное и мокрое, Нэд подскочил так, словно под ним началось извержение вулкана.

— Черт! — заорал он и захлопал по голенищу сапога в поисках своего матросского ножа, но руку его мягко перехватили чьи-то громадные зубы, и Нэд услышал ласковое, но внушительное:

— Гр-рх!

— Крошка! — ахнул Волверстон. — Откуда тебя принесло, бродяга?

— Со «Святой Анны», конечно! — прозвучал веселый голос, и перед изумленным Нэдом, как чертик из табакерки, возник Жак Ренар.

Несколько секунд Волверстон, открыв рот, ошеломленно смотрел на хохочущего француза, потом помотал головой:

— А ты откуда?

— Оттуда же!

— Понятно, что не из Африки! — буркнул уже пришедший в себя Нэд. — Ты скажи, как ты тут очутился?

— Э-э, брат! — вздохнул Ренар, умостившись рядом с Волверстоном на бревне. — Тут история долгая и печальная. Я тебе больше скажу: помимо политических мотивов тут замешан вот этот бандит, — палец Жака указал на лежащего у ног хозяина пса.

Тот со скорбным видом поднял глаза, виновато шлепнул хвостом и, тяжело вздохнув, уронил лобастую голову на лапы, демонстрируя раскаяние и покорность судьбе.

Жак улыбнулся и продолжал:

— Так вот. Стоим мы в Ревеле, в порту. Тихо стоим, как мыши. Никого не трогаем, в кабаках не гуляем, посуду и портовых шлюх не колотим. В общем — тоска зеленая. Тут в Ревеле забеспокоились. Поползли слухи, будто шведов на Неве проучили, и море Балтийское теперь вроде как и не совсем их вотчина. По порту шведские патрули рыщут, а у нас, что на «Анне», что на «Короне», что на других кораблях товар лежит непродажный, потому как для России предназначен. Капитан Гордон дает строгий наказ — затеряться среди других судов, с кораблей ни ногой, чтобы тишь да гладь… И тут этот сукин сын… — на этом месте Крошка опять вздохнул, тяжко и с подвывом. — Да-да, именно сукин сын, — стоял на своем Жак, — решил расширить свои охотничьи угодья. Крыс ему на корабле, видите ли, мало! Сначала он разгромил почти весь запас окороков (и это при, считай, осадном положении!), а потом устроил облаву на чаек. Ну и гвалт же они все учинили! На весь порт! Тут местные власти делают стойку: а что это за корабли, да что у них в трюмах? И начинают задавать лишние вопросы. Благо, сэр Гордон — не дурак, подсунул им бумаги, фальшивые, конечно. Но номер вроде бы прошел. Пока. В общем, капитан счел за благо сообщить царю, мол, пора корабли в Россию вести, пока жареным не запахло. Я и вызвался пакет доставить. И Фиделя с собой прихватил от греха подальше, а то его кэп едва не пристрелил. Как я сюда добирался — своя эпопея, но это неважно, главное, добрался. А теперь, прежде, чем предстать пред светлые очи государя российского, жду от тебя столь же захватывающей истории.