Леди в наручниках

Это было бы смешно, если бы не было так печально. Но Гвен предпочла бы посмеяться над чем-нибудь вмеете с Флорой, а не над ней самой. Дженнингс сама по себе слишком мрачное место, и Гвен хотелось, чтобы всем — и заключенным, и охране — хоть иногда было над чем посмеяться. Но, в конце концов, это же тюрьма, не так ли? И она ее начальник, а не клоун. И уж точно не учительница, не медсестра и не мамочка…

Эта работа не принесла Гвен того, о чем она мечтала. На практике все оказалось не так. Должность начальницы тюрьмы не имела ничего общего ни с медициной, ни с обучением, ни с материнством. Административная работа отнимала у нее все больше времени. Руководство персоналом, питание, медицинское обслуживание, обеспечение охраны, борьба с нарушениями тюремного режима… Если бы ей снова пришлось выбирать, она бы с радостью стала медсестрой, учительницей или просто матерью.

Гвен посмотрела на сотрудников «ДРУ Интернэшнл», сидящих перед ней, и тяжело вздохнула. Все это пустая трата времени. Слушая монотонный монолог Ларднера, она думала, что содержание ее работы настолько меняется, что трудно понять, кем же она становится. Все больше и больше бумажной волокиты, все меньше контактов с заключенными и практически никаких программ по профобучению и социальной реабилитации. А главной целью, особенно в последний год, когда в игру вступила «ДРУ Интернэшнл», было сокращение расходов. Штат десятилетиями ничего не тратил на реконструкцию тюрьмы. Гвен с трудом находила деньги даже на необходимый текущий ремонт.

Короче говоря, Гвендолин было абсолютно непонятно, каким образом можно превратить нищую тюрьму для так называемого исправления женщин-преступниц в приносящее выгоду дочернее предприятие международной корпорации. А ведь, похоже, эти идиоты из «ДРУ Интернэшнл» считали, что волшебное превращение должна совершить именно она! Да это было бы не под силу даже самому Уоррену Хардингу, ее знаменитому однофамильцу. Для решения задач, которые Ларднер хотел взвалить на Гвен, требовались знания и опыт в области торговли, производства, маркетинга, рекламы, не говоря уж о капиталовложениях. А вдруг этим надутым индюкам действительно удастся заключить контракт с правительством штата? Когда дело касается чиновников из администрации, то все возможно. Трудно представить себе, какой хаос тогда начнется!

Гвен злилась на стервятников из «ДРУ Интернэшнл». И боялась их. Что, если они выбросят на улицу ее заботливо подобранный и обученный персонал? Что, если ее саму заменит какой-нибудь балабол из молокососов, специалист по маркетингу? В конце концов, Дженнингс — это женская исправительная тюрьма, а не загородный клуб для белых воротничков с Уолл-стрит!

Гвен вспомнила, что как раз сегодня ей предстоит принять под свой кров Дженнифер Спенсер, выскочку с Уолл-стрит, приговоренную к пяти годам пребывания в тюрьме «с режимом загородного клуба». Господи, придумал же кто-то такое название! Загородный клуб! Может, где-то и существуют такие тюрьмы для мужчин-преступников из высших кругов общества, но, насколько ей было известно, для женщин нигде в Штатах не было ничего подобного. Наоборот, все женские тюрьмы были переполнены, нуждались в срочном капитальном ремонте, а заключенные в них недоедали и были лишены нормального медицинского обслуживания, не говоря об остальном. Ничто в Дженнингс не напоминало оздоровительное учреждение.

И каких только подопечных у нее не было! Рядом с жестокими убийцами содержалась, например, бабуля, посадившая в своем садике немного марихуаны, чтобы помочь внуку заплатить за обучение. Ей страшно не повезло. Губернатор штата как раз объявил войну наркотикам, и суды штамповали приговоры за любые преступления, связанные с ними. Мелкая сеть правосудия захватывала акул и килек, но акулы прорывались сквозь тонкие ячейки, в то время как кильки попадали сюда, под ее опеку.

И с этого момента Гвен несла за них полную ответственность. Она давала им кров, пищу и одежду и пытались лечить по мере своих скудных возможностей. И кроме того, нужно было обеспечить охрану и дисциплину таким образом, чтобы поддерживать порядок и одновременно не вызвать открытого возмущения заключенных. А в настоящий момент у нее в штате не было ни одного врача на полную ставку, образовательные программы были просто жалкими, она не могла обеспечить нормального общения с посетителями. Нет уж, пока начальницей этой тюрьмы остается она, Гвендолин Хардинг, здесь не будет ни загородного клуба, ни штаб-квартиры крупной корпорации. Здесь будет место, в котором несчастные, пострадавшие и обозленные женщины изолированы от общества, которое их отторгло. И если у нее найдутся силы и средства, то эти женщины, выходя из тюрьмы, будут хоть капельку менее озлобленными и несчастными и смогут вернуться к обычной жизни. Вот ее мечта.