Леди в саване

КНИГА V ПОЛУНОЧНЫЙ РИТУАЛ

Дневник Руперта. Продолжение

июня 20-го, 1907

После свидания с моей Леди время летело — его подгоняли хлопоты и заботы. Рук, как я осведомил горцев, по моему поручению заключил контракт на поставку пятидесяти тысяч ружей «Инжис-Мальброн», а также нескольких тонн боеприпасов, которых, согласно подсчетам французских экспертов, хватило бы на год войны. По телеграфу нашим тайным шифром он сообщил мне, что заказ скомплектован и уже в пути. Наутро после свидания под флагштоком мне передали, что судно, зафрахтованное Руком для известной цели, прибудет к Виссариону ночью. Мы все ждали его с нетерпением. Теперь в замке у меня постоянно находилась команда сигнальщиков, состав ее обновлялся по мере того, как мужчины, поодиночке или же группами, осваивали практику сигнализации. Мы надеялись, что каждый воин страны в свое время станет специалистом в этом деле. Кроме того, у нас всегда находятся несколько священнослужителей. Церковь этой страны — настоящее воинство: ее священники — солдаты, ее епископы — командиры. Но все несут службу там, где в них наибольшая нужда в пору битвы. Разумеется, они, как люди мыслящие, более способны к обучению, нежели рядовые горцы; в результате код и приемы сигнализации заучиваются ими почти интуитивно. Теперь у нас в каждой общине есть по меньшей мере один такой специалист, и, коротко говоря, уже только священнослужители сумели бы, в случае необходимости, поддерживать сигнальную связь по всей стране, а значит, воины могли бы сосредоточиться на своей прямой задаче — воевать. Бывших со мной людей я оповестил о скором прибытии судна с грузом, и все мы были готовы потрудиться, когда дозорный, стоявший под флагштоком, сообщил, что к берегу медленно приближается корабль без огней. Мы все собрались на скалистом берегу ручья и наблюдали, как судно крадучись вошло в ручей и поспешило укрыться в гавани. После этого мы воспользовались боновым заграждением на входе в ручей, а также громадными бронированными задвижными воротами, которые дядя Роджер сам распорядился изготовить ради защиты гавани в случае необходимости.

Затем мы приблизились к судну и помогли подтянуть его верпом к причалу.

Рук отлично выглядел, был воодушевлен и энергичен. Чувство ответственности и уже одна мысль о подобии военных действий, казалось, вернули ему молодость.

Мы организовали разгрузку ящиков с оружием и боеприпасами, и я увлек Рука в комнату, называвшуюся у нас моим «кабинетом»; там он дал мне полный отчет о проделанном им. Он не только приобрел ружья и боеприпасы для горцев, но также купил в американской республике из числа малых бронированную яхту, специально построенную как военный корабль. Рук очень оживился, даже разволновался, когда рассказывал мне о яхте:

— Это новое слово в судостроении — торпедная яхта. Небольшой крейсер с современными двигателями, работающими на жидком топливе, и боевым обеспечением, состоящим из максимально усовершенствованных и наисовершенных видов оружия разного рода, а также взрывчатых веществ. Самое быстроходное судно из имеющихся сегодня на плаву. Построено Торнейкрофтом, двигатели от Парсонса, броня от Армстронга, вооружение от Круппа. Горе неприятелю, если эта яхта начнет боевые действия, ведь ей нечего опасаться, разве что встречи с дредноутом.

Рук также рассказал мне, что у того же правительства, чьи граждане обрели неожиданный мир, он вдобавок приобрел полный набор артиллерии новейшего образца и что дальность и точность ведения огня из этих орудий поразительны. Орудия вскоре прибудут, а вместе с ними и предназначенные для них боеприпасы — это будет еще одно груженое судно.

После того как он поведал мне остальные новости и полностью отчитался передо мной, мы вернулись на пристань, чтобы понаблюдать за выгрузкой военного снаряжения. Зная о прибытии судна, я еще после полудня оповестил об этом горцев и попросил их собраться, чтобы разгрузить его. Горцы откликнулись на зов, и мне на самом деле показалось, что в ту ночь пришел в движение весь народ этой страны.

Они добирались поодиночке и объединялись в группы, очутившись под защитой замковых стен; некоторые собирались в группы в условленных местах. Они продвигались тайком, в полном молчании, крались в лесах словно призраки, и каждая новая собравшаяся группа занимала место только что отправившейся дальше — по какому-нибудь из маршрутов, что расходились веером от замка. Они возникали как тени и как тени исчезали. Это было воистину проявление внутреннего порыва — весь народ сплотила одна для всех цель.