Леди ведьма

— В тревоге и печали, миледи. Ежечасно ломает руки и проклинает своих людей, что не смогли отыскать твой след.

Хвала небесам, ты вернулась! Для всех нас это были горчайшие времена!

— Что ж, меня переполняет скорбь, — склонила голову Далила. — Но и радость от возвращения домой. Дай знать моему отцу.

— Конечно, миледи, как прикажешь! — Биллем отодвинул засов и широко распахнул створку. Отряд во главе с Бором въехал за ограду, и Биллем запер за ними ворота. — Поспешу с новостями, миледи! — И он умчался.

Кавалькада неторопливо двигалась плавно извивающейся аллеей под сенью дубов и кленов. Корделия отметила, что деревья не были высажены ровными рядами; скорее, дорога искала проходы между стволами. Почему-то последнее наблюдение пробудило в ней мысль о справедливости.

— Я рассказал садовнику, миледи, а он передаст дальше! — Виллем приостановился для поклона и побежал на свой пост.

Сквозь деревья Корделия видела живые изгороди, цветы и аккуратно подстриженные лужайки. Было ясно, что садовники здесь даром времени не теряют. Наконец странники миновали последний поворот, и где-то в четверти мили перед ними предстал старый большой оштукатуренный дом, наполовину каменный, наполовину деревянный. Стекла в свинцовых переплетах ярко блестели на солнце. У Корделии перехватило дыхание: окруженный цветами и декоративным кустарником дом выглядел поистине восхитительным. Корделия вынуждена была признать, что жилище у Далилы выше всех похвал.

Когда они приблизились к дому, по лестнице торопливо спустился седовласый и седобородый мужчина, за ним поспешали слуги. Всадники осадили коней, и встречающие разразились приветственными криками.

— Далила! — воскликнул старик глубоким звучным басом. — Приди же в мои объятия, дитя мое! О, как же ты меня напугала! — Он протянул руки, Далила бросилась к нему, и старик прижал ее к груди, а потом чуть отстранил и проговорил с лучезарной улыбкой на губах:

— Я так переживал за тебя, так страшился, что с тобой случилась беда и ты уже никогда не вернешься домой!

— Увы! И я боялась, отец! — И она вновь упала в его объятия.

Ален наблюдал трогательную встречу, растроганно улыбаясь, а вот Корделия с Джеффри обменялась взглядами, преисполненными скептицизма. Сестра чуть заметно кивнула. Семейная сцена выглядела насквозь фальшивой. Корделия решила, что придется-таки выйти замуж за Алена хотя бы для того, чтобы защитить от людей, злоупотребляющих его добротой.

Минуту спустя она, конечно же, обругала себя за эту мысль.

Старик вновь отстранил Далилу и посмотрел на нее с укоризной:

— Как же ты могла, дорогая, так встревожить своего отца, подвергаясь подобной опасности?

— Я… я виновата, батюшка, — потупилась Далила. — Но Роланд прислал мне весть с просьбой о встрече у некой ивы в чаще лесной на утренней заре… вернее, я так решила…

— Молодой Роланд? — Ее отец нахмурился. — Но ведь он приехал в тот самый день, когда ты пропала, и не застал тебя!

— Да. — Далила смотрела на отца, явно не решаясь заговорить. — Весть, которую он послал мне, оказалась фальшивкой, отец мой. Я поняла это слишком поздно, когда сидела под ивой, где он назначил встречу, а сам не пришел… не пришел… — Она с трудом сдерживала рыдания.

— Ну, полно, полно! — старик выдернул из-за манжеты носовой платок и промокнул щеки дочери. — Конечно же, он не пришел, ведь он не знал, куда и зачем ты отправилась! Когда мы сообщили ему, что ты исчезла, он был обескуражен не менее, чем я! — Отец Далилы нахмурился. — Но кто же принес тебе эту ложную весть, моя дорогая?

Далила вновь потупила взор и прикусила губу.

— Нет, ты должна рассказать мне! — сурово потребовал отец.

Но она, отводя глаза, проговорила с неохотой:

— Я не могу, отец. Это было бы… дурно.

— Дурно? Сообщить мне имя того, кто предал тебя? Ну-ка, дитя мое! Говори все как есть!

Но она, не поднимая глаз, продолжала качать головой.

Корделия заметила, как на лбу у старика сгущаются грозовые тучи, и решила, что пора вставить слово кому-нибудь еще. Однако и брат ее, и воздыхатель слишком заботились о своей чести, чтобы заговорить, а Бор, разумеется, вообще не в курсе дела — ведь его не было с ними, когда Далила поведала свою историю.

— Это была ее сестра.

Старик в ужасе уставился на Корделию. Затем, помрачнев, опустил голову.

— Далила, это правда?

Далила, прикусив губу, едва кивнула.

— Так это ее сестра подстерегала вас на дороге! — воскликнул Бор. — Сударь, я подоспел как раз вовремя, чтобы помочь отбиться от нее и ее прихвостней, так что знаю, о чем говорю.

Старик поднял голову:

— Что это значит, сударь? Что за прихвостни?

Бор пожал плечами:

— Здоровые, грубые парни в темных одеждах, с мечами и маленькими щитами. Отпетые негодяи, судя по виду, однако им оказались не по зубам два юных рыцаря и… — Он ухмыльнулся. — ., лесной разбойник, который случайно оказался рядом.

— Именно так, — наконец подал голос Джеффри.

— Не могу поверить! — Старик побелел как полотно. Он заметил муку в глазах Далилы и застонал. — Но, вижу, придется.

Нет, мы должны расспросить твою сестру и услышать правду из ее уст.

Слезы дрожали на ресницах Далилы.