Ледяная дева

Но, прежде чем направиться к приме театра, Нелидов немного посидел на скамейке с закрытыми глазами, собрался с мыслями и чувствами и, наконец, поднялся и направился на квартиру актрисы быстрым нервным шагом. Его приход не удивил госпожу Кобцеву. Мало ли зачем заблагорассудится автору пьесы прийти к исполнительнице главных ролей? Может, у него по дороге возникла яркая, гениальная идея рисунка роли?

Изабелла по-свойски чмокнула Нелидова в щеку, когда горничная ввела его в будуар. Все вокруг говорило о том, что день тут еще и не начинался, что хозяйка, скорее всего, встала с постели полчаса назад. Гость огляделся. С той поры, как Изабелла стала жить с Толкушиным, он почти не бывал в ее доме. Все знали, что театральный благодетель чрезвычайно ревнив. В комнате царил милый беспорядок — белье вперемешку с листками бумаги с текстом роли. Цветы свежие и начавшие вянуть повсюду, в вазах и корзинах. Зашторенные окна. Спертый запах цветов, духов и человеческого тела.

— Отчего у тебя так душно, Белла? Прикажи отворить окно! Да и день давно, пора бы и солнце узреть! — Нелидов уселся на широкий диван, заложив ногу за ногу.

Белла, кокетливо извернувшись, расчесывала перед зеркалом свои длинные каштановые волосы, и приход гостя не смутил ее. Она позвонила в серебряный колокольчик, и горничная поспешно раздвинула шторы, но окно открыть не посмела. Хозяйка боялась простуд.

— Ты бледен, Феликс, нездоров? — заметила Кобцева.

— Отнюдь. Благодарю, я вполне здоров. Даже очень здоров, если смог спасти человека от гибели.

Кобцева бросила резким движением щетку на подзеркальник и с любопытством уставилась на собеседника. Стараясь быть сухим и бесстрастным, как полицейский протокол, Нелидов рассказал ей об утреннем происшествии. По мере того, как он рассказывал, лицо Беллы становилось все более мрачным и в конце концов стало словно каменное. На этом лице Нелидов как неплохой психолог за несколько мгновений прочитал все. И внезапную надежду на избавление от докучливой старой жены, и возможность стать миллионершей. И горькое разочарование в исходе дела, и страх за последствия. Пережив последовательно несколько состояний, Кобцева ушла глубоко в себя и теперь смотрела на собеседника с выражением лица, больше подходящим каменной статуе.

— Все это очень даже замечательно. Вы как человек выдающийся проявили себя и как подлинный смельчак и христианин. Да только я не пойму, к чему вы здесь, я-то тут причем? — Белла явно злилась и сердито ерзала на стуле.

— Только вам под силу теперь сказать Толкушину, чтобы он навестил жену и помог Ангелине выбраться из того мрака, в котором сейчас пребывает ее душа.

— Это вы всерьез или так остроумно шутите? — брови Кобцевой изогнулись, точно домик с острой крышей.

— Именно что всерьез. Вы все равно получите все, что пожелаете, от господина Толкушина. Тут нет сомнений. Но только не такой ценой. Не ценой жизни и рассудка этой несчастной. Будьте милосердной, и это возвысит вас в глазах окружающих и самого Тимофея Григорьевича. — Нелидов подался вперед.

— Мне нет дела до окружающих, — она сделала паузу, — да и до самого Тимофея Григорьевича. — Вся эта история подобна дурацкому водевилю или жалкой мелодраме. Вот вам славный сюжет для новой пьесы, и выдумывать ничего не надо! — Она зло захохотала.

Кобцева не спеша встала и прошлась по комнате. Ее широкое домашнее платье почти не скрывало привлекательного тела, голых колен, которые мелькали в запахе полы, соблазнительных плеч и белых рук. Соломея не зря ревновала. Грудь Беллы колыхнулась, когда она резко остановилась против Нелидова.

— Полно, Феликс, дурака валять! Мы не младенцы! Что стало с мадам Толкушиной — мне не интересно! Мне совершенно нет до этого дела, утопилась эта истеричка или ей не удалось этого сделать! Я даже рада, что так вышло! Да-да, не удивляйся, и вовсе не из христианского милосердного чувства. Положим, она бы утопилась? Да не кривись, Феликс, не кривись! — Кобцева засмеялась, глядя, как перекосилось лицо литератора. — Так, положим, Толкушина утопилась. Что дальше? Мне надобно тогда идти за Тимофея замуж? Боже милосердный, да никогда, ни в каком страшном сне я не пожелаю себе подобной участи! Только эта дурочка и могла с ним прожить в ладу столько лет и терпеть его характер! А мне к чему? А мне зачем? Увольте! Пожалуй, уже накушалась!

— Вот как? — изумился Нелидов, полагая, что корыстная женщина готова на что угодно ради того, чтобы получить богатства любовника.

— Ты удивлен, Феликс? — Кобцева подошла опасно близко. — Неправда, тебе доподлинно известна страстность моей натуры.

— Оставь эти разговоры, Белла, мне неприятно. — Он попытался отодвинуться от надвигающегося лица Беллы и ее соблазнительной груди.

— Нет уж, позволь, я договорю. Ведь если бы не твоя безумная, именно безумная жена, эта сумасшедшая женщина, наше чувство… — Она не успела договорить.

— Наше чувство? — подскочил с дивана Нелидов. — Прекрати этот разговор, ведь именно ревность к тебе погубила Соломею, но моей вины там не было, не было! И ты это знаешь лучше других! — Он почти кричал.