Ледяная гвардия

Оно заскользило к ним по сточной воде. Потом оно согнуло свои толстые лапы и цепкий хвост, и прыгнуло в центр их группы, не обращая внимания на огонь лазганов Пожара и Анакоры. Ледяные воины развернули строй насколько возможно, но туннель был слишком узкий. Чудовище атаковало когтями и клыками; его огромная пасть была невероятно широко открыта, зубы напоминали клинок цепного меча. Оно едва не откусило руку Гавотскому, но сержант успел вовремя отдернуть ее.

Монстр снова шлепнулся в воду на живот — его естественное положение, как догадался Баррески. Чудовище было похоже на аллигатора, его тело было длинным и чешуйчатым, но на спине было множество острых шипов, а на голове — скопление отвратительных гноящихся глаз.

Оно снова встало на дыбы. Гавотский почувствовал его горячее зловонное дыхание, брызги его слюны на своем лице — и, схватив стоявшего рядом мутанта, сержант толкнул его прямо на чудовище.

Мутант завопил, врезавшись в чешуйчатое тело монстра — который, не сомневаясь в своей удаче, вонзил когти в плечи мутанта, схватил челюстями его голову и снова нырнул в воду.

Это дало Ледяным воинам время перегруппироваться и начать отстреливаться всерьез. Но чудовище, казалось, едва обратило на это внимание. Оно оторвало мутанту голову и отбросило ее с победным ревом, забрызгав стены кровью.

Но если валхалльцы надеялись, что одна жертва удовлетворит его аппетит, их ожидало жестокое разочарование.

— ПОЛКОВНИК СТАНИСЛАВ Штель, — сказал Штель. — Командир Валхалльского 319-го полка Имперской Гвардии. И это все, что ты от меня узнаешь.

— Командир полка, хмм… — произнес Мангеллан, на его губах еще играла ухмылка. — Я должен считать за честь, что тебя послали сюда сражаться со мной? Или, напротив, мне следует считать себя оскорбленным, потому что ты привел с собой лишь кучку солдат?

Штель усмехнулся ему в лицо, оскалив зубы.

— Тебе следует бояться! Когда я освобожусь из этих цепей…

— О да, — сказал Мангеллан. — Ты хочешь освободиться, не так ли? В конце концов, разве мы все этого не хотим? Освободиться от цепей, которые сковывают нас?

— Все, чего я хочу, — прорычал Штель, — это исполнить мой долг перед Императором.

— И ты хорошо ему послужил. Ты исполнил свой дог наилучшим образом. Вы смогли проникнуть в мой улей гораздо глубже, чем я предполагал. Несомненно, ты искусный боец и хороший командир. Однако, как твой бог наградил тебя за твою преданность?

— Император дает нам все, что нам нужно.

— Каково это, полковник Штель, знать, что твой Император так мало думает о твоей жизни, что готов пожертвовать ею ради бесполезного дела?

— Это не бесполезное дело — сражаться за порядок, нанести удар по вашей философии.

— О, я знаю, зачем вы здесь. Похоже, что мнение исповедника Воллькендена о собственной важности не настолько раздуто, как я предполагал.

Штель напрягся при упоминании имени исповедника. Он не мог сдержаться.

— О да, — сказал Мангеллан, наслаждаясь вызванной реакцией. — Я так и думал, что тебе это будет интересно. Воллькенден здесь. Он жив. Мы много разговаривали, он и я. Ты скоро увидишь его сам. Я устрою тебе встречу с человеком, ради которого ты был готов пожертвовать собой. Это будет интересная встреча…

— Можно я порежу его, повелитель? Можно я заставлю его говорить?

Взгляд Штеля был прикован к Мангеллану, и он не заметил еще одного вошедшего, который, протолкавшись мимо гвардейцев-предателей, стоял у входа в камеру: мутант в черном одеянии, низкорослый и сгорбленный, длинные черные волосы свисали с его покатого лба, клочья серой шерсти росли на ушах, на бровях, на шее. В руках мутант держал длинный нож, испачканный кровью, почти с любовью касаясь пальцами его лезвия.

— Нет необходимости, Ферст, — сказал Мангеллан. — Полковник Штель не пленник у нас, а гость.

— Тогда освободи меня, — предложил Штель, — и увидишь, как Ледяной воин отплатит за твое гостеприимство.

— И мне нечего у него спрашивать, — продолжал Мангеллан, не обращая внимания на слова Штеля. — Я знаю, зачем он здесь, и думаю, что знаю не хуже него, где сейчас находятся его солдаты. Они прячутся, дрожа от страха, где-то в городе, пытаясь набраться смелости, чтобы снова подойти к моему Ледяному Дворцу.

Если бы бионический глаз Штеля работал, полковник разрядил бы его в лицо Мангеллана прямо сейчас. И, пожалуй, хорошо, что глаз не работал. Штель, возможно, покалечил бы врага и получил некоторое моральное удовлетворение, но выполнить задание это ему никак не помогло бы. Следовало тянуть время, заставляя Мангеллана говорить, ждать подходящего момента — и надеяться, что когда этот момент наступит, глаз будет готов к бою. Тридцать пять секунд…

— Тогда почему я еще жив? — спросил Штель. — Если тебе ничего не нужно от меня?

— Не задавай вопросы верховному жрецу! — прошипел мутант Ферст, подпрыгивая от возбуждения и тяжело дыша.

— Все в порядке, Ферст, — сказал Мангеллан, его голос звучал так, словно ему наскучило вмешательство мутанта в их разговор. — Я буду рад сообщить полковнику Штелю все, что он желает знать. Собственно, поэтому я здесь: поговорить с ним, утешить его…