Ледяная княжна

Что я там не видела? Разгневанного ледяного? Видела, и не раз. Больше не хочется.

– Отшельник, нам правда нужны дрова.

Я ненавидела себя за просительные нотки, но мне очень хотелось, чтобы он сейчас ушел.

Ушел. И сразу стало пусто и одиноко. Придурь проклятого! Если это та самая любовь, проще остаться старой девой, чем так мучиться.

– Хасар. – Я подняла взгляд на наемника. Оскорбленная гордость требовала двинуть ему в морду вместо Отшельника, а воспитание призывало поблагодарить за сохранение чести. В итоге решила ограничиться внушением. – Я не маленькая, сама разберусь. – И, увидев недоверчиво вздернутые брови, поспешно добавила: – Честно, разберусь.

– Он как минимум вдвое сильнее и выше, княжна. Вы правда думаете, что справитесь?

– Он – ледяной! – парировала я, чувствуя, как нарастает злость. Да кто он такой, чтобы указывать, с кем мне обниматься!

«Твой вассал», – съехидничал внутренний голос.

Вассал и нянька – разные вещи. Должны ими быть.

– Он – мужчина, – пожал плечами Хасар и наклонился, чтобы поднять большую охапку хвороста. – Вас ждать?

– Позже приду, – буркнула я, досадливо кусая губы.

И ведь прав, стервец, что ни говори. С чего я решила, что ледяной – синоним благородства. Да если рассудить здраво, Отшельник ни в чем не признался, ни о чем меня не спросил, а сразу начал руки распускать. И все же немного жаль, что Хасар вмешался. Мой первый несостоявшийся поцелуй…

Проклятая война. Насколько было проще в мирное время! Гостиная, я в нежнейшем белом платье, рядом обязательно нянюшка или мама, как гарант соблюдения приличий. Обмен светскими любезностями и радушные улыбки. Букет цветов или коробка конфет. Выразительные взгляды, тонкие намеки и чуть затянувшийся поцелуй руки. Разговор с отцом, благословение и… обручение. Вот примерно на этом этапе я и могла себе представить наш первый «взрослый» поцелуй.

Война скомкала мою жизнь, отбросив на обочину титул и прочие светские условности, но понятия о чести остались. Должны были остаться…

А не вмешайся Хасар? Дошло бы дело до того самого, о чем иногда секретничали девчонки в старших классах? Разложили бы меня прямо здесь, в малиннике?

Я знала, что такое шлюха, и чувствовала себя так, словно это знание из теории перешло в практику.

Хотелось ругаться. Долго, с полной самоотдачей, вплоть до пятого колена рода Отшельника, а еще уйти куда глаза глядят. Как я могла вернуться в землянку после всего, что было?

Пнула ни в чем не повинную корягу.

Мы взрослые люди. Я могла сказать «нет», но не сказала. Могла дать пощечину, но не дала. Да я много чего могла, только какой в этом смысл?

Сумерки стремительно сгущались, ноги уже тонули в темноте, серостью расползающейся по земле. Еще чуть-чуть – и дрова мне придется собирать на ощупь.

Глупо предаваться угрызениям совести, когда ходишь по краю, но и повода для жарких поцелуев в малиннике у нас нет. Я княжна, а не… дворовая девка. И одних чувств к Отшельнику недостаточно для моего падения. А для любви?

Упрямо тряхнула головой, запрещая себе думать об этом. Вот доберемся до гор, познакомимся с родней – его и моей, – и тогда, если захочет, пусть сватается. Может, я и соглашусь, если доживу до этого момента. Если мы доживем.

«А если нет?» – искушающе прошептал внутренний голос.

Значит, так и помру… не старой, но девой.

Ветки были скользкими на ощупь и норовили расползтись в разные стороны. Впервые за этот день я подумала о том, как выгляжу. Посмотрела на испачканные руки, на заляпанный плащ… Хороша княжна. Нечего сказать, красавица.

В землянку вернулась злая, как сотня проклятых. Бросила охапку в угол. Огляделась.

Когда вошла, трое мужчин повернулись ко входу, но тут же сделали вид, что сильно заняты своими делами. На Отшельника я принципиально не смотрела. Пока не решу, как к нему относиться, буду делать вид, что ничего не произошло. А вот Хасара оглядела внимательнейшим образом. Наемник выглядел вполне прилично, и новых синяков на лице не появилось. Не могу понять, что я к нему чувствую. Наверное, это та самая родовая ответственность, о которой так долго твердили учителя.

У дальней стены уютно потрескивал костер, сизый дым полз под низким потолком и исчезал в дымовом отверстии. В землянке было тепло, пахло сырой землей, дымом и еловой смолой. На досках был набросан свежий лапник. Как же хочется постелить сверху плащ, укрыться одеялом и… до утра.

Подошла к костру, достала из кармана веточки малины, протянула Сойке:

– Держи.

Тот молча взял, бросил в один из двух котелков. Никак Отшельник дал себя уговорить на горячий ужин? Вот только сил на готовку совсем не осталось.

– Айрин, взглянешь? – Ледяной умоляюще посмотрел на меня. – Я крупу добавил и даже посолил.

Вздохнула:

– Взгляну. Только… – Я замялась. – Переодеться мне надо.

– О чем речь! Конечно! – засуетился Сойка. – А ну, мужики, на выход. Прогуляемся.

За спиной скрипнула рассохшаяся дверь, и все стихло, лишь треск и шипение сырых дров разбавляли застоявшуюся тишину землянки.

Переодеваться перед болотами было глупо, но так хотелось лечь спать в чистом.