Ледяная королева

— Тихо, Гарри, — сказала она псу. — Бедняга. Какие-то студенты его взяли, а потом оказалось, что за ним нужно ухаживать, в конце концов они разъехались на каникулы, а его бросили. Каждый год одно и то же. Заводят и бросают.

— Хорошо, что не пони, — заметила я.

Я подошла, и Гарри вежливо меня обнюхал. Он был слюняв, но галантен. Я не ожидала, что у Фрэнсис будет такой любимец.

— Я думала, вы держите кошку, — сказала я. — В соответствии со стереотипом.

— А у тебя кошка?

— Строго говоря, она не моя кошка. Мне ее оставила прежняя моя сотрудница, когда уезжала на Гавайи. Обо мне она вспоминает, только когда хочет есть. Еще у меня был крот. Тоже не мой. Он был у меня на долечивании, потом я его выпустила. В кусты рядом с домом. Решила, лучше его отпустить, пока не залечила. Я ужасная неумеха.

— Сегодня Сет Джоунс объявлен в розыск, — сказала Фрэнсис.

— Что?

Мне показалось, я ослышалась. Мы говорили про домашних животных или я чего-то не поняла?

— Пойдем в дом, — сказала мне Фрэнсис.

Я пошла за ней, пес поплелся за мной. Кажется, она что-то сказала про Сета Джоунса?

Обедать мы сели в кухне. К моему приходу Фрэнсис приготовила лимонад из вишневого сока. Напиток в кувшине был розовый и совсем прозрачный, но я различала его цвет. Лучше бы она меня выгнала с работы. Но ей понадобилось завести со мной разговор про Лазаруса, о котором я слова ей не сказала, о котором точно знала только, что скоро его потеряю. Потеряю, но не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

— Шерифу кто-то позвонил из продуктового магазина. С этого началось, а теперь все думают, что там какое-то преступление. Никто не видел Джоунса с тех пор, как в него ударила молния, а разносчик из продуктового магазина клянется, что узнал того человека, которого видел в доме Джоунса, но который совсем не Джоунс. Говорит, что это тот парень, который у них работал, так что они теперь хотят его арестовать.

Фрэнсис подождала, пока я это все переварю.

— Думаю, тебе интересно, откуда я обо всем этом узнала.

— Да, откуда?

Думаю, вид у меня был изрядно ошарашенный. Я и на самом деле чувствовала себя так.

— Они пришли в библиотеку искать доказательства. Хотели найти его абонентскую карточку.

Фрэнсис налила мне в стакан лимонада.

— В ящиках ее не было, я нашла ее у тебя на столе.

Значит, она знала многое. Больше, чем можно было ожидать. Она видела меня насквозь.

Пес сидел со мной рядом — по-видимому, в надежде, что к питью дадут и печенья, — и дышал мне на ногу.

Я думала, что бы сочинить.

— Не надо, — сказала Фрэнсис, не успела я открыть рот. — Я не желаю знать, какое ты имеешь к этому отношение. Карточку нужно сжечь, а чтобы никто ни о чем не догадался, нужно сжечь их все.

Она открыла кладовку. Там были сложены все каталожные ящики из библиотеки, в том числе из подвала, и стоял затхлый, печальный запах старых бумаг. Фрэнсис перетаскивала это все домой одна целую неделю.

— Никто не смеет совать нос, куда не положено, — заявила Фрэнсис.

Мы дождались, пока село солнце. Выволокли все ящики на задний двор, часть карточек вывалили в жаровню и полили их жидкостью для розжига. К тому времени стало совсем темно, так как небо еще и заволокло тучами. В моем рюкзачке лежали карточки Сета Джоунса. Те самые, которые я стащила. Я бросила их вместе со всеми.

— Большое спасибо за помощь, — сказала я. — И… я просто хочу, чтобы вы знали: он не совершал преступления. Ничего подобного.

— Не нужно ничего объяснять. Я тебе не помогаю. Я делаю то, что считаю нужным. Пусть шериф поищет другой способ выяснять, что произошло на самом деле.

Мы жгли карточки почти три часа. Допили лимонад и перешли на виски.

— Шериф придет завтра. Я сказала ему, что не могу так сразу все найти, мне нужно время. А завтра скажу, что старых карточек больше нет.

Я испугалась за Фрэнсис, потому что позицию та выбрала чересчур жесткую.

— Разумеется, нам опять урежут фонды. Если библиотеку закроют, то нашим читателям придется ездить в публичную библиотеку в Хэнкок. Впрочем, возможно, университет пустит их к себе. А я тогда, наверное, уеду в Париж. В таком случае ты позаботишься о Гарри.

Я рассмеялась.

— Я серьезно.

Наверное, она говорила в самом деле серьезно. Лица у нас были в саже, под ногтями образовалась черная кайма, а пальцы мы порезали бумагой, когда рвали карточки.

— Ты ему понравилась, — сказала Фрэнсис.

Пес сидел рядом со мной, этакая гора меха.

— Ничего во мне такого нет, чтобы ему понравиться, — запротестовала я.

Ньюфаундленд вздохнул, и мы с Фрэнсис рассмеялись.

Мы прикончили виски, потом, чтобы протрезветь, выпили кофе. Когда дожгли карточки, пепел залили водой и собрали его в пакеты, которые я сложила в багажник. Все, больше не было никаких улик. Гарри проводил меня до машины и смотрел, как я уезжаю. Хороший он был пес, но у меня уже жила кошка.