Ледяная Королева

— Спокойной ночи! — И это уже надхе, с почтительным поклоном: — Еще раз прошу прощения!

Хищница снисходительно фыркнула в ответ. Ворон изящно развернулся на задних копытах и длинным прыжком ушел в сгустившуюся перед рассветом темноту. И вот тут-то мне снова свело спину от уже знакомого пристального взгляда. Да что за дьявол до меня довязался, так его, растак и переэдак?! Не враг, однозначно — реакция была бы иной, да и Линга спокойна как никогда… Кому ж это из «ближних» не спится в ночь глухую?!

Я уже кое о чем догадывалась, когда, не поворачивая головы, повела «взглядом» вокруг себя. Присутствие бодрствующей особи поблизости было достаточно явным, и место его нахождения тоже теперь не секрет. Поэтому я не стала торопиться: проследила, как устраивают на ночь моего скакуна, кивком отпустила человека досыпать, нащупала в кармане горсть сухих фруктовых ломтиков и кусочек сахара, постояла, прислонившись к мощной шелковистой шее коня и поглаживая вкусно хрупающую морду… Лично расчесала специальной щеткой пушистую шубу надхи, удостоилась благодарного вылизывания щек…

Я уже собиралась отойти от коновязи, когда мой Агат, подняв голову, перекликнулся с кем-то приветливым ржанием. Я невольно проследила его взгляд и увидела Бурана — серебристого жеребца, на котором обычно ездил Дин. Конь стоял, понурив голову и поджав переднюю ногу. На мое приближение он против обыкновения отреагировал почему-то вяло, что показалось мне довольно странным. Я провела рукой по шелковистой шкуре под попоной и ощутила, как мелко вибрируют мышцы, которые пока не отпустило недавнее напряжение, а ладонь стала влажной. Так-так, и где же это вас черти носили среди ночи, наше высочество? Хотя… какое мне теперь дело?! Небось опять «высокая политика», не для средних умов… только вот магическое прикрытие тщательнее ставить надо!

Я не стала трогать повязку, красовавшуюся на серебристой шкуре, просто положила руки поверх нее, сняла боль в потянутом сухожилии коня и выгребла из кармана остатки угощения. Буран благодарно потерся о мое плечо и фыркнул в самое ухо. Жеребец выглядел намного веселее, когда я зашагала наконец к своему жилищу по вытоптанной в снегу тропинке.

Возле шатра принца, мимо которого мне предстояло пройти, факелы успели давно погаснуть, но в них не было нужды: обнаружить разумное существо в глухой тьме я смогу и с накрепко закрытыми глазами, особенно если оно с головы до ног окутано столь плотным свечением столь яркого оттенка. Наш семь раз благословенный предводитель возвышался у входа в свой шатер, прекрасно зная, что я не менее прекрасно его вижу, но так и не произнес ни единого слова. Я тоже хранила молчание, вальяжной походкой проходя мимо, и даже не обернулась, опуская за собой тяжелую коричневую шкуру с изображением стилизованного глаза.

ГЛАВА 8

Холодный мокрый нос ткнулся прямо в шею, а горячий не менее мокрый язык принялся старательно вылизывать мне лицо. Я поежилась, не открывая глаз, и с раздраженным бурчанием попыталась укрыться под одеялом, но не тут-то было — мохнатая наглая морда проникла и туда.

— Серый, ну дай поспать!

— Вставай, засоня!

— Тиальсы на тебя нет!

— Тем и пользуюсь, пока она у знахарок. Вставай, тебя ждут великие дела!

— Скажи, пусть придут вечером и запишутся на прием в порядке живой очереди, — буркнула я, не глядя поймав серого вреднюка за мохнатую скулу.

— Ты твердо решила и обед проспать? Зря!

— А оно того стоит? И что за срочность?

— Минут пять еще можешь подавить подушку, — лизнув напоследок и руку, Ворх уселся рядом, — пока похлебка доварится.

— Из кого? — Я кое-как протерла сонные глаза.

— С утра медведя завалили, из той берлоги, что ты указала, вот Ургун и расстарался! Велено через полчаса прибыть с ложкой наперевес.

— А какого же черта будишь так рано?! — закипела я праведным гневом.

— Рано?! Да ты еще боги знают сколько будешь потягиваться и плескаться! — Волк безнадежно махнул лапой и снова затеребил зубами край одеяла. — Вставай, лежебока!

— Это кто здесь лежебока?! — Моему благородному возмущению не было предела. — Всю ночь глаз не сомкнула, трудилась аки пчела!.. Отвернись, нахал!

— На пиру с вождями, ага — каторга, да и только! — ехидно ухмыльнулся волк, послушно садясь у входа ко мне спиной, но вдруг осекся.

Я встала, набросила одежду и обернулась, удивленная его затянувшимся молчанием. Ворх сидел с ошарашенным видом и недоверчиво принюхивался к висящему на столбе поясу с «черными молниями».

— Серый, ты что, язык проглотил, не дождавшись обеда?

— Откуда это у тебя? — Голос так и не обернувшегося волка звучал как-то странно.

— Говорю же — пришлось вчера подлатать кое-кого. Да в чем дело-то?!

— При другом раскладе я бы не сомневался, что сначала этот «кое-кто» ненароком попался тебе под горячую руку… А дело-то в том, что такое оружие — большая редкость и сохранилось практически только у потомственных наемных убийц!

— Ну и что?

— И кто же тот новоявленный страдалец? — Волк опять принюхался. — По-моему, я уже догадываюсь, но поверить все равно не могу!

От входа послышалось деликатное покашливание.