Ледяная Королева

Тут задушевный разговор прервали слуги, подоспевшие, чтобы развести гостей по комнатам. Наши апартаменты располагались в одном крыле, и на дверях уже красовались различные символы, облегчающие поиски нужных покоев. Я одобрительно подмигнула мозаичному глазу, меланхолично взиравшему на меня с потемневшей от времени дубовой поверхности, шагнула на порог и остановилась, обозревая открывшуюся роскошь.

Начать с того, что предоставленная мне «спаленка» в два-три раза превосходила по площади стандартную четырехкомнатную квартиру в «хрущобе». Центральную часть пола прикрывал огромный толстый пестрый ковер, остальную — хорошо выделанные мохнатые шкуры. Стены были скрыты изящными драпировками нежных пастельных тонов, у входа поблескивало впечатляющих размеров зеркало в затейливой бронзовой раме. В дальних углах угадывались двери, ведущие, видимо, в помещения специального назначения; на двух окнах с частым переплетом — тонкая золотистая сетка в качестве тюля и тяжелые вышитые портьеры. Полыхающий камин выложен гладкими каменными плитками разного размера и цвета. Высокий потолок украшен светлыми деревянными панелями, сплошь покрытыми тончайшей резьбой, словно кружевом. В центре свисала бронзовая люстра свечей так на семьдесят, которые пока не горели.

Мебели было немного: пара глубоких уютных кресел рядом с низким столиком, у стены — стол побольше в окружении трех массивных резных деревянных стульев, на каменной инкрустированной столешнице красовался узорчатый серебряный поднос овальной формы с кувшином и высокими стаканами дымчатого стекла. К другой стене примыкало высокое фигурное изголовье пышно убранной кровати (по меньшей мере шестиспальной) с множеством подушек, рядом — тумбочка с изящным канделябром, в котором уже мерцали зажженные свечи. Обивка мебели, как и вся отделка, выдержана в теплых, золотисто-бежевых тонах. По углам возвышались трехъярусные керамические посудины с буйно разросшимися растениями вроде очень махровых папоротников. Мои сумки скромно стояли у двери, наверняка ведущей в гардеробную. Н-да, вот что значит «жить по-человечески»… Получится ли у меня с ходу вспомнить, когда же я в последний раз ночевала в нормальных условиях, под настоящей крышей? Впрочем, не будем на ночь глядя о печальном…

Рядом удовлетворенно фыркнули. Кстати, чуть не забыла… Кашлянув, я повернулась и встретила вопросительный взгляд таинственно мерцающих в полумраке зрачков.

— Знаешь, Линга, — начала я осторожно, тщательно подбирая слова, — сейчас, по-моему, как раз тот случай, когда совсем нет необходимости круглосуточно меня опекать и неотступно следовать по пятам за моей драгоценной персоной…

Надха, подозрительно сузив изумрудные глазищи, недоверчиво фыркнула.

— В самом деле, в этих условиях и при таком окружении у меня не будет никакой возможности выискать внеочередное приключение на свои нижние чакры — просто не дадут! И сил, если честно, совсем не осталось — одна мечта: до постели добраться…

Линга, не отрывая от меня внимательного взгляда, склонила голову и повела ушами, как бы спрашивая, что из этого следует.

— Поэтому ты смело можешь провести это время со своими соплеменниками… Зачем же сразу так рычать?! — Я шагнула ближе, обняла пушистую громадину за мощную шею и тихо проговорила в мохнатое ухо: — В конце концов, это самое малое, что я могу для тебя сделать — подарить возможность отдохнуть от меня и от своих обязанностей, особенно если учесть, что другого такого случая в ближайшее время не будет… К тому же этот ваш главный советник и в самом деле нечто! Не будь я человеком…

Линга весело сощурилась и зафыркала, забавно встопорщив пышные усы.

— Вот и договорились! — облегченно вздохнула я. — Действуй! Потом расскажешь — в порядке обмена опытом?

Надха выразительно повела глазами.

— Сама увижу? Еще лучше! — прыснула я, распуская шнуровку на вороте. — Все, шагай и отдохни как следует, а я… Обижаешь: с чего бы мне от тебя отставать?! Зря ты обо мне так плохо думаешь…

Саблезубая голова потерлась пушистой щекой о мое плечо, и огромная кошка бесшумно выскользнула за дверь. Я же, аккуратно пристроив на высокой спинке стула меховую безрукавку и сбросив сапоги, с блаженным вздохом растянулась поперек необъятной кровати, бездумно глядя в узорчатый потолок и раскинув руки. Измотанный организм наслаждался каждой секундой долгожданного покоя, даже пустующий и оттого негодующий желудок до поры до времени притих, веки отяжелели…