Ледяная Королева

Вот опушка редкого ельника, спустившегося по склону невысокой горы по другую сторону долины. Здесь идет рубка не на жизнь, а на смерть — впрочем, как и везде… Рослый серый в яблоках жеребец крутится волчком, то взвивается на дыбы, то яростно бьет нападающих задними копытами, успевая хватать зубами лошадей противника за неприкрытые места. Его седок методично и целенаправленно прореживает плотные ряды врагов, сноровисто манипулируя чем-то вроде обоюдоострой секиры с изогнутым книзу лезвием и не забывая при случае пустить в ход запас отравленных дротиков и длинный кинжал. В гибкой, затянутой в дымчатую кольчугу фигурке узнаю Джаниву и невольно поражаюсь мужеству, силе и отваге красавицы-степнячки. Ее прикрывает сотня накачанных громил в пластинчатых доспехах, на косматых коренастых лошадях; палицы, боевые топоры и двуручные мечи мелькают подобно лопастям вентилятора, снося черепа и сокрушая щиты, но и такие асы ратного дела не могут, к сожалению, похвастаться неуязвимостью…

А эта гранитная глыба почти правильной конической формы стала жертвенным столбом — ее подножие в несколько слоев устилают изрубленные трупы наемников короля, среди которых бросаются в глаза четыре неподвижные туши обезглавленных монстров. Уродливые головы с оскаленными ядовитыми клыками, помутневшими глазами в полузакрытых морщинистых веках и узкими тройчатыми языками наружу валяются поодаль в лужах незастывшей бурой крови с разводами зеленой слизи… Кто-то из наших очень дорого продал свою жизнь, прежде чем сломался боевой топор, а его самого пригвоздили огромным копьем к обледенелому камню! Даже сейчас непокрытая голова героя не поникла… «Картинка» приблизилась, и я с болью и отчаянием узнала гордый профиль Ортлиха. Вот, оказывается, кто стал той костью в горле врага, не позволив подкреплению прорваться по левому флангу!..

Я, качая головой, сморгнула слезы и снова нажала на выпуклый камень в кольце, проговаривая вслух имя самого зоркого ворона из моей личной гвардии, которому было поручено присматривать за Дином. От увиденного мое сердце сжалось так, что стало больно и почти невозможно дышать…

Кронигану не удалось отсидеться за спинами наемников. Дин сумел-таки выгнать его на вершину высокого холма и теперь был занят выяснением семейных отношений. Судя по количеству свежайших трупов в одеждах королевских цветов, попытка правителя взять младшего брата измором благополучно провалилась, и пришлось браться за дело самому, чему Его Черное Величество был вовсе не рад. А Дин, уложив отборный отряд личной охраны короля живописными группами вдоль всего склона, похоже, только разогрелся, и теперь его мало что могло заставить остановиться.

Сейчас эти двое сошлись лицом к лицу — или, точнее, забралом к забралу — в ожесточенной схватке, от исхода которой зависело все… Движения сражающихся были столь стремительны, что глаза птицы не успевали схватывать все детали, но мои сенсоры позволяли видеть происходящее в режиме «замедленного кино». Это требовало немалого напряжения, но того стоило — я буквально не дыша следила за перипетиями боя, кусая губы и сжимая кулаки. Можно было, конечно, переключиться на зрение принца, но я, памятуя о предупреждении Призрака, не стала рисковать: не дай бог, отвлеку не вовремя…

Мое сверхчувствительное сердце щемило не зря — Дину приходилось несладко, и его раны чем дальше, тем ощутимее отзывались во мне глухой болью. Нет, противник пострадал никак не меньше, а местами даже больше, но меня это волновало лишь постольку, поскольку влияло на его боеспособность. Оба заметно выдохлись, но продолжали биться с невиданным упорством, выкладываясь до предела. Дин держал меч в левой руке, потому что правая висела плетью, не давая возможности как следует обороняться; прорехи на кольчуге недвусмысленно указывали на число полученных ран, причем достаточно серьезных, но ему пока удавалось противостоять врагу за счет выносливости, ловкости и молниеносной реакции.

Доспехи короля уже не выглядели столь парадно, как несколько часов назад, — украсились вмятинами, а кое-где и отверстиями. Крониган сильно хромал и сипло дышал, часто заходясь в судорожном кашле и отплевываясь кровью, но глаза в прорезях вычурного шлема по-прежнему горели бешеной ненавистью, и он продолжал наседать, орудуя своим страшным оружием так виртуозно, что переливчатый блеск тонких гибких лезвий сливался в сплошное радужное сияние. Противники безостановочно кружили, то сходясь в жестокой рубке, то на пару кратких мгновений отскакивая в стороны, чтобы перевести дух и снова сцепиться в смертельном бою, из которого выйдет победителем только один… или никто!