Ледяная кровь

– Твоя болезнь не заразна, – он подтолкнул меня к выходу, крепко держа за руку. Яростно пытаясь вырваться, я опрокинула ведро с красными ягодами, которые собирала перед снегом. Они рассыпались по полу, как капли крови, и он давил их сапогами, выталкивая меня на улицу под свет луны.

Давление в груди нарастало. Казалось, что огонь из очага проник мне под ребра и хотел вырваться. Бабушка описывала это чувство, но раньше мне не приходилось его испытывать. Внутри меня как будто разрастался огненный шар, который рвался наружу. Мне хотелось снять кожу, чтобы выпустить его.

Боль нарастала, и мне показалось, что она убьет меня. Я закричала и вокруг меня образовалась оболочка из обжигающе горячего воздуха, накрывшая моего противника. Он отпустил меня и упал на землю, корчась от боли. Я бросилась в хижину, где мама отбивалась от другого солдата, который тащил ее к выходу. Схватив полено, я изо всех сил ударила его по затылку. Он качнулся в сторону и упал.

Я взяла маму за руку, и мы бросились прочь. Обожжённый мною солдат все еще стоял на четвереньках, уткнув лицо в снег.

Пробираясь сквозь высокие сугробы, мы быстро бежали прочь от нашего дома – дома, где всегда было тепло и безопасно. Из-за страха и смятения мысли мои замерзли, как и пальцы. Я должна была увести маму в безопасное место. На развилке дороги я свернула направо, в сторону леса, где можно было затеряться среди сосен, которые росли так густо, что снег не достигал земли.

– Слишком холодно, – глухим голосом сказала мама, опираясь на мою руку, – и негде укрыться. Нам надо в деревню.

Развернувшись, мы кинулись в сторону деревни. Мы шли мимо дворов и домов до тех пор, пока мама совсем не выбилась из сил, и мне пришлось тянуть ее на себе сквозь сугробы, которые волнами застыли на тропинке. Когда мы, едва дыша, приблизились к кузнице, я увидела оранжевые огни на деревенской площади.

– Факелы, – прошептала я, рукой отталкивая мать назад.

Это казалось невероятным. Сколько я себя помнила, я приходила в деревню по крайней мере раз в неделю, не только для покупки еды и других припасов. Мне хотелось ускользнуть от одиночества нашей крошечной хижины, поздороваться с людьми и улыбнуться им, вдохнуть запах свежеиспеченного хлеба и иногда уловить тонкий аромат розовой воды, идущий от жен и дочек лавочников. И хотя я никого не могла назвать своим настоящим другом, люди всегда отвечали мне, когда я здоровалась, многие в деревни брали у моей матери настойки для заболевшего отца или сестры, или ребёнка.

Теперь мой уютный мир разлетелся на осколки, как стеклянная банка, упавшая на камень. Запахи хороших отношений, уюта и безопасности улетучились безвозвратно. Это была другая реальность – едкий дым факелов и тяжелый дух, шедший от уставших лошадей и их грязных всадников.

Мы поспешили назад. Но, когда мы проходили между домами, из темноты, как призраки, вышли три солдата с белой стрелой на груди. Мы и дернуться не успели, как они схватили нас и потащили к площади, где уже ждали люди. Все они выглядели испуганными и взъерошенными, как будто их вытащили из постели. Я оглядывалась по сторонам, ища выход, но я не могла оставить маму. Она тихо и смирно стояла возле меня.

– Эта девчонка Огнекровная? – спросил высокий мужчина с хорошо очерченными скулами и светлой бородой. Он выглядел как командир, и пальто его отсвечивало начищенными пуговицами.

Я вглядывалась в знакомые лица людей из деревни. Грэхем-мельник и его дочь Флэкс. Фермеры Тибальд, Брекен и Том и их жены Герт, Лилли и Мэлоди. Все они приходили к маме лечиться, когда болели, но они понятия не имели, кто я. Мы всегда были лишь добрыми соседями.

Мальчик моего возраста сделал шаг вперед. Сердце мое упало, когда я узнала Клэя, старшего сына мясника. На празднике урожая он отвел меня в сторону, когда вся деревня танцевала вокруг костра. Наши руки дрожали, когда мы поцеловались в темноте. Он отступил назад, почувствовав жар моих губ, слишком сильный для обычного человека, но не отдернул рук. Потом мы украдкой переглядывались, когда я приходила в магазин его отца.

– Это она, капитан, – произнес Клэй дрожащими губами. – Она убила моего брата.

Мама ахнула и сжала мою руку. Я застыла.

Несколько недель назад отец Клэя приходил к нам. Его младший сын родился недоношенным. Кожа ребенка была холодной. Мама испробовала все мази и средства, которые знала, и, наконец, взяла меня с собой, чтобы я попыталась согреть ребёнка своим естественным теплом. Но малыш все равно умер. Я плакала три дня.

– Вы знаете, что это неправда, – прошептала я. – Я пыталась спасти его.

– Огнекровная тварь! – сказал отец Клэя. – Ты навлекла беду на всех нас.

Я покачала головой, не веря своим ушам.

– Клэй? Это ты привел сюда солдат?

Лицо Клэя исказилось, но он не ответил. А просто отвернулся.

Словно по команде, жители деревни отступили, когда солдаты подошли ближе. Через несколько мгновений мы с мамой остались одни – две дрожащие женщины, окружённые пылающими факелами.