Ледяная кровь

– Как только я начинаю думать, что понимаю тебя, ты начинаешь говорить вещи, которые сбивают меня с толку. Сначала ты ненавидел меня, потом был добр ко мне. Потом ты вдруг говоришь, что желаешь мне смерти. А теперь боишься, что я сломаю тебя. Что все это значит?

Он остановился, а я перестала дышать, наполовину сожалея, что давила на него. Я сомневалась, что вынесу, если он снова оттолкнет меня.

– Я обещал поделиться секретом, – наконец произнес он, пламя свечей отражалось в его глазах. – И я не могу придумать способа лучше, чтобы сказать тебе это.

Он бросился ко мне, упал на колени и, взяв мое лицо руками, прижал свои губы к моим. Прикосновение к шраму на верхней губе было приятным. Его движения были робкими, но я почувствовала, как во мне нарастает острое желание, и я ответила на его поцелуй. Губы его были холоднее моих, но это меня не беспокоило. Должно быть, его температура тоже повысилась – ведь у меня внутри все горело.

Его руки скользнули по моей спине, прижимая меня к груди. Я обвила его шею руками, жадно запустив пальцы в волосы. Прижалась к нему еще сильнее. Его рука нырнула в копну моих волос, пальцами он перебирал растрепавшиеся пряди.

Он прервал поцелуй, чтобы прижаться губами к моему виску.

– Боги, как я мечтал прикоснуться к твоим волосам.

Его голос был низким, решительным и хриплым. И от этого голоса кожа моя вспыхнула огнем.

Наши глаза встретились, и я снова восхитилась множеству оттенков голубизны его глаз – здесь было и холодное зимнее утро, и вечер на берегу озера, свежий горный ручей и звезды на небе в конце лета.

– Я пугаю тебя? – спросил он резко, обхватив мои плечи. – Просто скажи мне, и я остановлюсь. Ты должна мне доверять, Руби, – никогда я не причиню тебе вреда.

– Я тебе доверяю, – вздохнула я, вновь притягивая его к себе.

Его щека скользнула по моей коже, слегка царапая её щетиной и шероховатыми шрамами. Я прижалась к ним щекой, чтобы еще раз почувствовать это. Издав тихий рык, он нашел мои губы и нежно коснулся их, словно пробуя меня на вкус.

Я с трудом верила в происходящее. Я мечтала об этом, но в реальности все оказалось намного лучше. Я и не думала, что его прикосновения заставят мое сердце прыгать от радости и желания. Мне хотелось показать ему, что я тоже хочу его.

Я страстно желала прикоснуться к его лицу, к каждому шраму, который он скрывал. Почему-то они казались завораживающими, соблазняющими. Мне хотелось касаться их руками, утолить боль, убрать их одним касанием, если бы это было возможно. Я рискнула и провела рукой по его щеке, и он позволил мне это. Когда кончики моих пальцев приблизились к его изуродованному уху, он схватил меня за запястье.

– Клянусь Форсом, – выдохнул он, подрагивая. – Боги испытывают мою силу воли.

– И мою, – согласилась я, широко улыбаясь. – Но мы оба знаем, что этого совершенно недостаточно. Целую вечность я ждала, когда ты поцелуешь меня.

Он усмехнулся, а затем вздохнул, закрыв глаза и прижав свой лоб к моему.

– Я не должен был этого делать, – сказал он мягко.

– Ты должен был сделать это намного раньше, – поправила я.

Он улыбнулся. Я потянулась к нему за еще одним поцелуем, но дверь внезапно распахнулась, и вошел брат Тисл. Его рука, державшая трость, дрожала. Аркус отпрянул от меня.

– Брат Лэк ушел, – сказал брат Тисл. – Он заставил конюха оседлать одну из лошадей, и тот слышал, как брат Лэк бормотал угрозы. Что-то о Грейуотере…

– Гарнизон, – сказал Аркус.

Ужас охватил меня.

– Он писал письмо кому-то в библиотеке. Сказал, что больше не позволит мне развращать аббатство.

Брат Тисл повернулся к Аркусу.

– Тебе нужно найти его. Не думал я, что дойдет до этого. Но он фанатик и пойдет на что угодно ради защиты ордена.

Аркус взглянул на меня. На лице его промелькнула боль.

– Прости, – сказал он тихим голосом и вышел из комнаты.

Брат Тисл глубоко вздохнул, вокруг его ног хаотичным вихрем кружился иней. И хотя он смотрел в мою сторону, у меня было чувство, что его разум был где-то далеко отсюда.

– Этого не должно было случиться. Все наши тщательно разработанные планы…

Его глаза мерцали. Наконец он как будто вспомнил обо мне.

– У тебя синяк на лице. Больно?

Я вздохнула. Сейчас я не чувствовала даже синяков. Я хотела бежать за Аркусом и узнать, что происходит. Но я понимала, что моя лодыжка не позволит мне уйти далеко.

– Похоже, я уже привыкла.

– Я пришлю брата Гамута с чаем, – сказал Брат Тисл, поворачиваясь к двери. – Оставайся здесь.

* * *

Прошло довольно много времени, и я решила выйти, чтобы узнать, что происходит. В аббатстве было необычно тихо. Наконец я нашла брата Тисла в здании капитула. Опираясь на трость, он смотрел в окно.

– Есть новости? – спросила я.

Он покачал головой. Он был бледен, и на его старом лице, казалось, прибавилось морщин. Мы сели вместе, время тянулось бесконечно долго.

Солнце клонилось к закату, теплый вечер нагревал скамью у окна. По небу проплыло облако, закрыв солнце и заставив меня вздрогнуть.

Вдруг брат Тисл выпрямился, нахмурившись. Он наклонился вперед.