Ледяная Кровь

Не тень омрачала его сейчас. Минакс оставил трон и был во мне, и была им, и я была так сильна, что я никогда не откажусь от этой невероятной силы. Но часть Минакса все еще была связана с Расмусом. Он все еще держал часть моих теней в себе, а я не хотела с ним делиться этим. Я хотела все.

— Оставь короля, — сказала я Минаксу, и вихри теней пошли из него в меня. Расмус согнулся пополам, положив руки на колени для поддержки.

— Не забирай все себе, моя сладкая, — дрожащим голосом сказал Расмус. — Мы должны делиться им.

Я колебалась. Я не хотела отказываться от этого чувства. Минакс заговорил в моей голове. — Ты освободила меня. Тебе не нужно долго делиться нашей силой. Дай ему достаточно, чтобы убить брата, и мы будем питаться их горем и ненавистью и покинем это место сильными.

Я кивнула, затем коснулась щеки Расмуса и снова наполнила его тьмой.

— Спасибо, — сказал он с улыбкой.

— Убей его, — приказала я.

Расмус поднял руки вперед и щелкнул, поразив Аркуса мощным взрывом льда. Аркус повернулся, чтобы принять удар на плечо, подняв одну руку, чтобы выбить свой собственный натиск.

— Нужно больше, — прошептал Расмус, и я снова коснулась его, дав ему свою темную энергию.

Когда некоторая тьма оставила меня, мир приобрел цвет, и я снова посмотрела на Аркуса.

— Ты причиняешь ему боль, — сказала я, без выражения. Минакс сказал, что это сделает меня сильнее, но я почувствовала смутное чувство дискомфорта, которое даже забвение не могло коснуться.

— Да, — смутился Расмус, — если бы только он умрет быстрее. Его мускулы дрожали, когда он посылал удар за ударом заточенного льда. Комната наполнилась эхом, воем, когда острые осколки врезались в нежную кожу шеи Аркуса, он использовал одну руку, чтобы вытереть кровь, а другой продолжал сражать.

Я продолжала наблюдать, пока на руке Аркуса не возникла рана, заставив его кричать и согнуться пополам, приняв следующий, удав в спину.

— Что-то не так, — сказала я, положив руку на запястье Расмуса и потянув его за руку. Его лед закрутился по полу и растаял. — Я не хочу, чтобы он умирал.

Расмус встретился со мной взглядом, его глаза снова были почти черными. — Не позволяй твоей решимости ослабевать. Мы так близки.

— Руби, — сказал Аркус, весь окровавленный и задыхаясь от усталости. — Помоги мне.

— Нет, — сказал Расмус. — Он должен умереть, чтобы мы могли забрать его силу, и вместе мы будем непобедимы. Сделай это, Руби. Покажи мне свою силу.

Прилив предвкушения наполнил меня. Отвлекшись на секунду, я подняла руку и позволила моему огню влететь в Аркуса. Он встретил его льдом. Когда эти два колонны разрушительно силы слились, они вспыхнули в бело-голубой огонь, который тек с потолка, словно гейзер.

— Ледяной огонь, — вздохнул Расмус, смеясь от восхищения. — Огонь, который может прожечь что угодно. Было сказано, что только божественное существо может его создать, но здесь ты, создаешь вещи подвластные только богам. Я знал, что ты особенная. Он повернулся, чтобы позлорадствовать. — Даже ты не идешь ни в какое сравнение с ней, брат!

Он добавил свой лед к колоннам, все три струи присоединились и создали ослепительно-белое кольцо с синим центром. Он использовал силу своего дара, чтобы согнуть искрившееся пламя, синий центр неумолимо двигался к Аркусу.

— Когда он достигнет его, — сказал Расмус, усмехаясь, — он будет всего лишь пятном на полу.

Внезапно на меня налетело безумное внутреннее предупреждение, цепляясь за меня, раздирая мое сердце от боли. Это был Аркус. Аркус.

Сотни изображения заплясали в моем сознании. Аркус, уносит меня из тюрьмы, Аркус спасает меня от собственного огня, бросая в ручей, Аркус помогает мне тренироваться. Я вспомнила, как в первый раз, посмотрела ему в глаза, первый раз, когда он улыбнулся мне, как я была ослеплена, и поняла, что он гораздо лучше, чем мне казалось. И он изменился для меня, или, по крайней мере, пробовал. Он обуздал свое нетерпения после первого урока дуэли. Он показал мне в кузнице, как сталь нуждается в пламени. Он невольно делился со мной своими впечатлениями, любовью к историям, заботой о людях, которые страдали. Он отталкивал меня так много раз, но теперь я знала, что он только пытался защитить себя от чувств, которые были слишком велики, чтобы отрицать или контролировать. Я чувствовала то же самое, пытаясь прекратить свои стремления к его вниманию, его доверию и даже к его прикосновениям.

Я вспомнила, как он поцеловал меня и то, что он сказал о желании защитить меня, не желая отпускать меня. Он снова и снова показывал, как много его волнует, хотя или не хотя этого, я начала видеть всю глубину его чувств, настолько отличающеюся от моих первоначальных суждений. Он принимал все близко к сердцу, и я тоже. Он стал жизненно важным для моего существования.

Он предложил умереть за меня. И я сделаю то же самое для него. Я знала, что внутри меня все еще есть место, которое по-прежнему чисто и нетронуто тьмой, и что я не причиню ему вреда ни за что в этом мире.