Ледяная ловушка

Алиса остановилась. Зрелище действительно того стоило. Вся нижняя часть горы, называемая выкатом, была усыпана невообразимо ярко одетыми лыжниками, беззаботно порхавшими над склонами, словно экзотические бабочки. Дальше, наверху, были видны металлические опоры подвесной канатной дороги. Отсюда они казались тоненькими спичками. Перед выкатом сверху выворачивалась узкая труба, на которой лыжники казались пришпиленными к склону. Непонятно было, как они не падают вниз по законам земного притяжения.

— Смотрите, упал, — показал вверх Профи. Один из лыжников, проходивших трубу, сорвался и полетел вниз, словно альпинист, сорвавшийся с кручи.

— Круто, — выдохнул Тоник. Он даже не представлял себе, как можно кататься на склонах с такой крутизной.

— Это Чегет, — возбужденно заговорил Борис. — По правилам, уклон не должен превышать сорок пять градусов, но здесь есть склоны и покруче. Никто вас на них, конечно, не погонит, но желающие там покататься находятся.

— Самоубийцы, — сказала Лариса. — Не понимаю, что заставляет людей бессмысленно рисковать жизнью.

— О, адреналинчик в кровь — это посильнее любого наркотика, — продолжал Борис. — Кто почувствовал хоть раз, как закипает кровь перед смертельной опасностью, тот будет всегда возвращаться в горы.

— Боря, я тебя начинаю бояться, — кокетливо сказала Лариса.

— Несколько лет назад, — уже не мог остановиться Борис, — здесь намеревались проводить международные соревнования. Собралась авторитетная комиссия. После долгих дебатов решили, что с этой горы могут кататься только русские и китайцы.

— Почему? — чуть ли не в один голос спросили ребята.

— Потому что китайцев до фига, а русским все по фигу, — выпалил Борис и с облегчением захохотал. — Шутка!

Кроме него, никто не засмеялся.

Глава XII Белый альпинист

— А где же твоя мама?

Алиса стояла посреди просторного гостиничного холла и с недоумением оглядывалась по сторонам.

— Сейчас выясним.

Тоник подошел к окошку администратора.

— Скажите, пожалуйста, а куда вы поселили большую такую группу? Они здесь недавно стояли.

Девушка-регистратор уже не выглядела такой усталой, как утром.

— Идите в кабинет директора, — показала она в другой конец холла.

Тоник пожал плечами. Что им там делать? Выяснять отношения с начальством они никогда не любили. Проще было бы устроиться в гостиницу «Чегет» или «Терскол», где еще были свободные номера.

— Пока, ребята, — Алиса поцеловала своих спутников в щечку, — мы, наверное, с мамой после обеда поспим, а вечером вы приходите. Мы в триста двенадцатом.

Перед кабинетом директора стоял высокий красивый парень и точил напильником металлические канты на краях лыж.

— Проходите, ребята, — улыбнулся он, — теперь мы здесь жить будем.

Обе комнаты были заставлены рюкзаками, лыжами, спальными мешками. На сдвинутых вместе столах уже собирались обедать.

— Антон, Павлик, — позвала мальчиков Светлана. — Идите к столу, а то мы уже собирались вас искать.

— А мы здесь правда будем жить? — с интересом оглядел кабинет директора Тоник.

— Только до завтра, — успокоила его Светлана. — Завтра должен освободиться номер на четвертом этаже, и мы переедем. А сегодня переночуем здесь. Видите, нам даже спальные мешки дали.

Вдоль стен из них были устроены импровизированные постели. Несколько человек уже спали. Тоник переглянулся с Профи. Неплохо было бы тоже завалиться на боковую.

— Давайте быстренько мыть руки и обедать, — заторопила их Светлана, — никого больше ждать не будем. Все устали с дороги.

А после сытного обеда, почти сразу провалившись в глубокий сон, Тоник слышал в короткие минуты пробуждения, как звенели стаканы, произносились тосты и пелись под гитару горнолыжные песни. Вся группа отмечала прибытие в Приэльбрусье.

Проспали они на удивление долго. Очнувшись, Тоник приподнялся на локте и принялся вглядываться в серый полумрак. Отовсюду слышалось только сонное сопение горнолыжников и журчание воды в батареях отопления.

Сколько же сейчас времени? Алиса, наверное, еще ждет.

Профи безмятежно спал. Ну и ладно. Осторожно выбравшись из-под одеяла, Тоник отыскал свои кроссовки, накинул на плечи легкую ветровку и вышел в холл.

Триста двенадцатый номер. Это на третьем этаже. Несмотря на позднее время, навстречу ему по широкой лестнице все время спускались веселые компании и пробегали отставшие от своих одиночки. В горы всегда приезжают либо парами, либо целыми группами. Одному здесь скучно. Особенно когда вокруг постоянный карнавал.

Чуть ли не из-за каждой второй двери слышался гитарный перезвон и хрипловатые, надсаженные голоса. Тоник постучал в триста двенадцатую. Никакого ответа. Постучал громче. Тишина. Где же они могут быть?

Выбежав на улицу, он отсчитал на третьем этаже шестое окно с краю, но, разумеется, света там не было. Зато над головой у него засверкали яркие, крупные, непривычно близкие звезды. В Москве они были гораздо тусклее и мельче. И какой здесь чистый, глубокий снег. Натянув на голову капюшон, Тоник раскинул руки и упал спиной в сугроб.