Ледяная маска, теплые чувства

Думая об этом, Суен даже обронила слезу. Она вспомнила, как бабушка, ныну покойная, некогда была плакальщицей на одном из визитов Ким Ир Сена… Тогда они еще не жили в столице, и все, что у них было, так это немного места в общем бараке. Они все трудились на посевной, и за это им предоставляли дополнительный паек, помимо полагающейся зарплаты. Бабушка была одной из самых красивых и высоких девушек, поэтому ее отобрали для того, чтобы быть плакальщицей – искренне рыдающей девушки, прощающеейся с уезжающим вождем. Она много раз рассказывала об этом, и только одна мысль о том, что он сейчас уедет, вызывала у нее слезы. Те самые слезы, за преждевременное извергание которых серьезно ругали. «Чем вы будете плакать по вождю, если сейчас всю потратите впустую?» – говорил им политрук. Он приехал заранее из самого Пхеньяна, чтобы готовить их к этому событию, и хотя они видели его в первый раз, от него веяло такой важностью и значимостью, что никто даже не подумал о том, чтобы сомневаться хоть в одном его слове… И когда, наконец, наступил сам момент прощания, то те часами сдерживаемые эмоции пролились настоящей лавиной. По словам бабушки, они рыдали без устали, словно вождь уезжает на свои похороны. Это было настолько грусто и печально, что в тот момент им не хотелось жить самим. И, когда все закончилось, только строгий голос политрука возвестил им, что они отлично справились со своим благородным делом, угодным партии. Какие многозначительные это были слово. Бабушка несколько раз повторяла их и не могли передать, какое облегчение она испытала, когда осознала, что все случилось так, как угодно вождю.

Суен не сомневалась, что выполнила бы это ничуть не хуже. Ведь она уже знает, что нельзя проливать слезы по вождю заранее, не тогда, когда для этого наступает момент – это должны зафиксировать камеры, чтобы все последующие поколения знали правду об их истинных чувствах. Тех чувствах, которые нельзя подделать.

И тех чувствах, которые она так готовит для своего суженого… Как же хочется, чтоб он был похож на нашего генерального секретаря. Как же хочется, чтобы он был таким же прекрасным, сильным и умным. И так же заботился о ней лично, как вождь заботится о всех нас… Ее суженному надо совсем немного. Это почти ничего по сравнению с вождем – заботиться лишь о ней одной, а не о целой стране.

Она, наконец, доехала до свое станции «Пухын». Она была не такой красивой как «Енгван», но такой же монументальной. Не было факел-колонн по бокам – своды держались стенами, а люстры не были похожи на рябину, а скорее на горящую красную свечку, обращенную вниз. Зато в самом конце станции была мозайка во всю стену с изображением вечного президента Ким Ир Сена в окружении трудящихся.

Суен походила к ней каждый раз, когда приезжала на станция. Собственно, из-за этого она каждый раз выезжала из дома на 10 минут раньше – чтобы еще раз полюбоваться этим единением разных профессий. Ведь это основа идеи чучхе – той самой идеи, что объединяет их, что со временем делает их жизнь лучше и лучше. И ведь это видно по самим рабочий, которые изображены на этой мозаике.

Они все счастливы. И нет сомнений, что это искренне. Трудно сказать, делали ли это с какого-то конкретного мероприятия или это скомпонованные моменты разных посещений рабочих мест вечным президентом, но совершенно очевидно, что чувства, передаваемые на этой мозаике, абсолютно правдивы.

И ведь какой еще тонкий момент изображен на этой мозаике. Ведь тот рабочий, что в синей форме, первым ступает на нижнюю ступень. Первее, чем вождь… Какую его великую мудрость это показывает! Ведь дело сделано, и он может пропустить других вперед, чтобы они пожимали плоды их трудов. На этой мозаике всем дали четко понять, что когда дело сделано, то вождь такой же как все остальные, он получает ровно столько же, сколько и все. И совсем не важно, что его вклад был несоизмеримо больше, чем вклад всех остальных.

Суен не могла оторваться от этой мозаики. Она бы и целый день здесь проводила, и только строго выверенное время заставляло ее двигаться дальше – у нее есть не более 10 минут, чтобы насладиться этим. Насладиться видом того момента, когда то дело, что они так упорно делают каждый день, наконец-то сделано, и они могут пожинать его плоды.

Как же она будет обнимать своего суженого, когда это наконец произойдет. Как он будет обнимать ее и говорить, что это великое счастье для них, что они родились именно в этой стране, а не в какой-то другой.

Суен поклонилась изображению Ким Ир Сена и пошла к выходу со станции. Удивительно тоже, почему именно она так трепетно относится к этой мозаике? Остальные разве не видят, какой глубокий смысл в нее заложен?

– Нельзя винить других в том, что ты что-то лучше понимаешь. – Суен вспомнила слова своего деда и лишь обрадовалась этому. Да, ей всего 22 года, а она уже столько понимает… Надо поторопиться, лучше прийти чуть пораньше, чтобы приступить к ежеутренней читке газет.