Ледяная месть

Дом мы купили фактически за копейки. Старушка, что продавала его, запросила тридцать тысяч и очень обрадовалась, когда мы согласились и дали задаток. Это был дом ее покойной сестры, документы на него в свое время заверили в сельсовете. По идее, старушка должна была оформить дом в собственность, а мы, как покупатели, провести сделку через регистрационную палату, но никто не захотел с этим связываться — ни мы, ни старушка. Да это, как разъяснили нам соседи, вовсе и не обязательно. Главное, чтобы люди знали, кому и как перешел дом.

А дом большой, с каменным фундаментом. Старая изба, бревна почернели от времени, но стояла она крепко. Три печи в доме — одна большая, две поменьше, все исправны, в дом не дымят. Три зимние комнаты, две — летние. Большой сарай составлял с избой единое целое. Обить бы дом вагонкой, покрасить, крышу перестелить — цены ему не будет. Ну, и обстановку в доме сменить неплохо бы. Но все это потом, когда мы обживемся. Вдруг обстоятельства погонят нас оттуда в ближайшее время? А может, и не выживем мы вовсе…

— Да, ты прав, — кивнула Анжела. — Лучше по-тихому.

Она забрала у меня пистолет и положила его в рюкзак, на самое дно. Только зря она так. Раз уж Кеша сделал нам такой подарок, то ствол должен находиться при мне. И я обязательно выну его из рюкзака, суну себе за пояс. Мало ли какие приключения готовит нам дорога?

Мы собирались обмануть Кешу, но для этого нам придется поднапрячься. До села Волоково пойдем, а это без малого десять километров, пешком, там сядем в автобус и поедем в райцентр. Селяне нас заметят, и, когда Кеша станет наводить справки о нас, скажут, куда мы отправились. Пусть думает, что из райцентра мы дернули в дальние дали. А мы круг сделаем и обратно, считай, вернемся. В Коробуше поселимся, о которой Кеша и знать не знает.

Мы уже собрались выходить, когда мне вдруг приспичило. В нашем коробушинском доме сортир находился в конце сарая, и не надо было выходить на улицу, чтобы попасть туда. А здесь нужник находится в конце огорода.

Приспичило мне конкретно — над дыркой я завис надолго. А когда вышел, увидел, что возле нашего дома стоит машина. Неужели Кеша приехал? Или людей своих прислал?

Из дома донесся девичий крик. Это Анжела! Что-то страшное с ней происходит, если она так истошно взывает о помощи.

Я бросился без оглядки к дому, проскочил мимо машины, распахнул дверь. Сумрачно в сенях, поэтому я очень поздно заметил стоящего там человека.

Что-то тяжелое ударило меня в лоб, из глаз брызнули искры. Я не лишился сознания, но на ногах не устоял.

Я падал, заваливаясь на спину, но кто-то вдруг подхватил меня под руки, удержал на весу. И тут же я получил удар спереди — ногой в живот. И снова удар — на этот раз по голове. Я упал, какие-то люди в черных костюмах обступили меня со всех сторон и принялись молотить ногами.

— Хватит! — послышался чей-то грубый властный голос.

Толпа расступилась, и я увидел стоящего у порога бритоголового громилу с трехдневной щетиной. И не от большой моды эта небритость, просто у него не было условий следить за собой. Костюм на нем помятый, ворот белой сорочки несвежий.

Вряд ли это был Кешин человек. Тот бы нагрянул сразу, прямым ходом из Москвы, а этот по буеракам-рекам раком кружил, пока его на нас не вынесло. Возможно, случайно вынесло. Может, это братва какая-то залетная, прячутся здесь от кого-то, а заодно порядки свои устанавливают?

— Ну что, мурло? Думал, мы тебя не найдем? — зло, но без остервенения спросил громила.

И пошатнулся… Вернее, это у меня перед глазами поплыло. И переносица запульсировала — это начала раздуваться шишка от удара.

— Хорошее ты место выбрал, у озера, — продолжал куражиться громила. — Здесь мы тебя и утопим. И твою «телку» тоже. Но сначала на круг ее пустим…

Я заметил, как скалятся его люди. Их было двое. С громилой — трое. А машина одна, значит, их всех максимум четверо. Трое здесь, один в доме. Анжела больше не кричит, значит, ее не насилуют. Пока не насилуют…

— Там у нас деньги, полтора «лимона», возьми все. Купите себе элитных шлюх, а Анджелу не трогай, — попросил я.

Кто-то с ноги выбил мне челюсть, поэтому каждое слово отдавалось болью в голове.

— Откуда баблосы? За Настю получил?

— Вы от Скопова, — догадался я.

Нет, не случайно братва здесь. По моему следу они на меня вышли.

— Максим Геннадьевич слов на ветер не бросает, — осклабился громила. — Если объявил тебя гадом, то все, ты покойник.

— Не убивал я Настю, — вздохнул я.

— И кто тебе поверит?

— Не поверишь?

— Не поверю.

— Грохнешь?

— Грохну.

— И Максим Геннадьевич тебя похвалит. Как пса похвалит, который за палкой сбегал. А ты докажи ему, что ты не пес. Докажи, что ты человек. Умный человек…

— Пацаны, зачем вы ему по голове так сильно настучали? — хохотнул громила. — Мозги по ходу отбили.

— А зачем ему мозги? — ухмыльнулся атлет с выпуклым лбом и прямым, вертикально уходящим вниз носом. — Все равно рыбы выжрут.