Ледяная птица

– Мох… Ренегат пойдет первым. Я за ним. За мной Лара, далее Стэн и Горец два. Панама и Горец один замыкают. Возражения, просьбы, пожелания? Нет? Значит, вперед.

– Мартин, мы обязаны оповестить Алмазного.

Свенсон заскрипел зубами. Он и сам знал, что должен был это сделать в ту самую минуту, когда обнаружилась пропажа. Гигантский мозг, управлявший орбитальной станцией и всеми големами Земли, был, по сути, еще одним роботом, только таких размеров и интеллекта, что ни у кого не поворачивался язык назвать его иначе как Алмазным. И не нужно долго гадать, что сделает робот, получив донесение о фатальной ошибке. Он просто прекратит действие сбойного процесса, удалит все последствия этой неудачи и начнет все заново. Для него десяток-другой лет ничего не значат. Жизнь, то есть работа, продолжается. И это главное.

А вот для тех, кто стал этой ошибкой, все будет кончено. Прилетят посланцы Алмазного, безжалостные и неуязвимые Ликвидаторы. Уж они-то точно сумеют вернуть диски и программатор. А что при этом «сотрут» всех, кто попадет в их поле зрения, и в первую очередь виновников происшествия, что тут скажешь, на то они и Ликвидаторы. После них ничего не остается. И никого, кто мог бы помнить о неудаче.

Свенсон посмотрел на Бронзового. Говоришь, нужно сообщить Алмазному? Ну нет, Ваха, этого не будет. Пока программа, заложенная в Чистильщика, позволяет ему поступать так, как он считает нужным, он будет держаться. Вдруг кому-то из големов Фаттаха или солдат спецназа удастся обнаружить беглецов? А у них окажется дипломат? Пока сохраняется эта надежда, Чистильщик может уверять себя, что ничего непоправимого не произошло и он справится с ситуацией своими силами. А пока это так, он будет ждать. Пока код, зашитый в его подсознание и управляющий его волей и рефлексами, позволяет ему делать выбор, Чистильщик будет ждать. И когда станет ясно, что своими силами прибор и диски не вернуть, – конец. Хочет он или не хочет, а докладывать придется. Вот тогда и начнется мясорубка, в которой не уцелеет никто: ни правый, ни виноватый. Зачистка будет всеобщей, так что пусть Ваха не рассчитывает, что его самого роботы-убийцы пощадят. Да они просто не знают, что это такое! А что Махмудов спит и видит, как стать Золотым вместо Свенсона, так это и дураку понятно.

– Знаю, Ваха, знаю, что нужно, – сказал Мартин, глядя в хитрые глазки Бронзового. – Мы еще поищем, те поищут, кто хочет найти, а ты… подготовь доклад. И особо укажи, как ты своей выдумкой о мифическом предательстве Мохова выманил меня в подземелье, что и послужило причиной утери программатора и кодов.

– Я ничего не выдумывал! – возмущенно выкрикнул Махмудов. – Мне Хранитель сообщил!

– А вот мне он ничего не сказал. – На лице Чистильщика ясно читалось недоверие. – Если бы не твой статус Бронзового, не позволяющий сомневаться в твоей преданности делу, я бы тебя допросил по-другому. Ну ничего, прилетят Ликвидаторы, они допросят… тех, кого сразу не ликвидируют. А сейчас иди, готовь доклад.

– Я…

– Иди!! – Свенсон грозно сверкнул глазами и распрямился. – Иди, – добавил он уже спокойнее, – пока мне не пришлось наказывать тебя.

Махмудов поспешно вышел из моховского «офиса».

– Вот козел! – Сартов, все это время сидевший в стороне и молча слушавший разговор, встал и пересел за стол к Чистильщику. – Жаль, что в свое время ты не дал мне с ним разобраться.

– Допустить драку между големами? Между Бронзовыми? – Швед с укором посмотрел на Георгия. – Вы здесь, в России, совсем, ребята, озверели. Что с вами происходит? Вы как будто специально меня подставляете! Программа, что ли, перестала вас сдерживать? Но такого не может быть! Она или есть и вы Бронзовые, или ее нет и вы…

– Мартин, не заморачивайся! – Горик примирительно положил ладонь на запястье Чистильщика. – Не суди обо всех по этой… твари. Клянусь, если бы не ограничения, налагаемые на големов, я бы давно его… в расход пустил. Понимаешь, в Первопрестольной я общался со многими нашими – и с простыми Глиняными, и с Бронзовыми, которые держат города и регионы… С Чистильщиками довелось встречаться, с теми, которые контролировали перевозки, а потом прибыли гасить Прорыв. Даже Золотой почтил меня своим вниманием. И все, поверь, Мартин, все големы между собой различались так же, как люди. Они сохранили в себе качества тех индивидуальностей, кем были до… «мобилизации». И если мы ошиблись и возвели в ранг избранных гада, так он и останется гадом. На Востоке люди мудрые, не зря говорят: приручить можно волка, змею – никогда. Мы – волки. Может, кто и собакой себя чувствует, кто обезьяной… Но Ваха точно змея! И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет.

Свенсон тяжело качнул головой и, подняв глаза, встретился взглядом с Бронзовым из Москвы.

– Наверное, ты прав. Даже скорее всего прав, – согласился швед, – вот только пользы от этой правоты пока нет. И вряд ли будет. Мы все… не долго уже осталось. В чем-то Махмудов прав – пора докладывать Алмазному. В то, что мы найдем программатор, верится все меньше и меньше.