Ледяная синева

Аня бросила быстрый взгляд на Тихона и молча опустила голову. Парень, наоборот, глядел прямо в глаза.

— Да, дядя Женя. Этот человек был невероятно похож на моего отца.

— Похож? — когда Великий князь успел вернуться, никто и не заметил. — Юноша, прошу вас быть предельно откровенным. Почему вы считаете, что стрелок не был Ионом фон Виденом, а только похож на него? Это очень важно. Поскольку многие, в том числе и ваш дядя, убеждены как раз в обратном.

— Я не знаю… — пожал плечами Тихон. — Не смогу объяснить. Сперва я тоже думал, что видел отца. Но потом… Понимаете, он очень похож… Очень. Как зеркальное отражение… И в то же время немножко другой. Иной взгляд, аура… Был бы я собакой, сказал бы — что тот, кто был на крыше, пахнет по другому. Как чужой человек.

— Браво, молодой человек! — Саблин показал парню большой палец. — лучше и не скажешь. Все параметры сравнительной экспертизы в двух предложения. Вы, кажется, в Звездный десант поступили учиться? Может, смените профиль? С такой наблюдательностью и способностям к анализу, думаю, в моем отделе у вас больше перспектив.

— Тимофей Ильич…

— О, прошу прощения Ваше высокопревосходительство. Не сдержался. Но юноша действительно высказал ряд замечательных предположений. Касаемо способов обнаружения репликантов. Зеркальность… Понимаете? Если у человека, родинка на левой щеке, то в зеркале она окажется справа. Это как радикальный пример. Но даже без особых примет, наружность все равно изменится. Поскольку в природе не существует идеальной симметрии. И выразиться это может, например, в другой фокусировке глаз, или, как точно подметил молодой человек, в изменении взгляда. Ну и, конечно же, запах! Какой бы идеально точной не была копия, в отличие от папиллярных линий, запах подделать не получится.

— Господин Саблин! — слегка повысил голос князь.   

— Да, да… Еще раз прошу прощения. Но ведь нельзя не восхитится. На поверхности ж лежало, только руку протяни. М-да… — главный аналитик потер подбородок. — А о чем мы, говорили перед этим?

— Вы сказали: есть идея, что делать с молодежью… — глубоко вздохнул генералиссимус. По всему видно было, что Великий Князь очень ценит полковника и относится к нему с той снисходительностью, которую родители выказывают по отношению к особо одаренному ребенку. Авансом прощая тому чудаковатость и шалости. 

Князь к тому времени вернулся в свое кресло во главе стола и указал всем присутствующим на свободные места.

— Сударыня… Господа… 

— Точно. Благодарю… — Саблин плюхнулся на ближайший стул, но тут же вскочил, опираясь на столешницу. — Итак, что мы имеем на данный момент? Двух архиважных свидетелей! Чего, вы спросите? И, конечно же, думаете о покушении… Так вот, господа, вынужден констатировать: вы ошибаетесь, — полковник резко хлопнул ладонью по столу. — Эти молодые люди увидели и могут раскрыть одну из самых важных тайн эннэми!

— Какую же? — несколько оживился князь.  — Объясните.

— Ну, тут все не так однозначно, но можно проанализировать… — Саблин уселся и сложил руки перед собой, как прилежный ученик. — Вариантов четыре… Первый — молодые люди видели фон Видена, но не узнали. Второй — узнали. Третий — видели не фон Видена, но приняли его за оригинал. И последний — видели репликант эннэми и сумели распознать фальшивку. И самое важное, что сам стрелок тоже их видел. То есть, скрыть от хозяев факт контакта с нежелательными свидетелями не удастся в любом случае. 

— И что же из всего этого следует?

Похоже, князь высказал общую мысль, потому что все остальные, включая полковника Мирского, только глаза таращили. И даже взгляд Государя Императора, на ростовом портрете, занимавшем весь простенок позади стола, казался удивленным.   

— А то, что тот, кто прислал убийцу, тоже не знает, какой из перечисленных вариантов имеет место быть! — поднял указательный палец аналитик.

— Это очевидно, — согласился Даниил Николаевич, потирая переносицу. — Но ничего не объясняет.

— Как же?! — полковник азартно вскочил и забегал по кабинету. — Если мы принимаем за основу человечность их поведения, то всякая неясность поставит их перед дилеммой: продолжать действовать так же, зная, что их раскрыли или изобретать что-то новое. Первое — перечеркивает все прежние достижения. Второе — требует много времени и средств. Которого у них сейчас нет. Цугцванг…

— Ваше Высочество… — не выдержал Евгений Константинович. — Я приношу вои глубочайшие извинения, но речь идет не о абстрактной функции, а о моей дочери и сыне друга. Возможно, вы отлично понимаете полковника Саблина. Но, ради всего святого, прикажите ему объясняться яснее.

— Да, Тимофей Ильич… — Великий князь потянулся к поставцу, но передумал. — Вы, уж и в самом деле, батенька… Попытайтесь изложить свои мысли проще. 

Полковник остановился так резко, будто на стену налетел.

— Проще? — в голосе аналитика звучало неимоверное удивление. — А разве я сказал что-то сложное?

Князь развел руками.

— Угу… Ну тогда, может, так… Эннэми не знают, распознали мы в стрелке репликант или нет. Но ведь могли! А это значит, что теперь их шпионов будут ждать.

— Это понятно.