Ледяная Смерть

– Два месяца, – я принялась вытирать тарелки.

Обсуждать события той ночи мне хотелось меньше всего. Я столько раз описывала их, что еще один сведет меня с ума. Может, предложить прочесть ему пару листов из моей тетради?

– А что теперь?

– В смысле?

– Ну, что ты теперь будешь делать? – как ни в чем ни бывало поинтересовался Лестер.

Я пожала плечами. Не обсуждать же с ним планы на поступление.

– Могу тебе сказать, чего я делать точно не буду, – решительно начала я, но тут в дверь снова позвонили.

Лестер напрягся.

– Это кто?

Я посмотрела на часы.

– Доставка, наверное. А что?

Он откинулся на кушетке и закинул ногу на ногу, напомнив себя прежнего: вальяжного аристократа, прекрасно знающего, как повернуться и встать так, чтобы выглядеть неотразимо.

– Ничего.

Я смерила его подозрительным взглядом и достала из сахарницы свернутую пятисотрублевую купюру. В дверь снова позвонили.

Убедившись, что это и правда курьер, я открыла. Парень в красной фирменной футболке протянул мне исходящую паром картонную коробку и, едва дождавшись, когда я взяла ее, скрылся в лифте.

– Эм… Молодой человек?

Но он уже исчез. Наверное, очень много заказов.

Я закрыла дверь и вернулась на кухню. Лестер хищно принюхался. Наум сидел на столе, воинственно выпятив грудь.

– Слушай, Лестер, – начала я, положив коробку на плиту – подальше от вечно голодного кота.

– Слушаю, моя радость.

– Ты чего-то недоговариваешь.

– Ты тоже. Ты вот хотела сказать, чего точно не будешь делать. Только сначала… Per favore.

Я поставила перед ним тарелку с треугольником горячей “Маргариты” и положила его пальцы на край тарелки. Наум тут же сунул нос ему под руку.

– Какая настырная кошечка, – с умилением протянул Лестер.

– Это мальчик!

Я тоже взяла себе кусок и прислонилась бедром к тумбочке.

– Так что ты будешь делать? – повторил Лестер.

Кто еще тут настырный.

– Я точно знаю, чего делать не буду. Не буду оживлять фантазии. И влипать в волшебные истории. Хватит.

Лестер прыснул в тарелку.

– А чем ты только что расплатилась за пиццу, позволь узнать?

Наум уже было совсем близко подобрался к пицце, но Лестер, безошибочно прицелившись, щелкнул его по носу. Тот выгнул спину и зашипел.

– Эй! – я подхватила кота под брюхо. Наум полоснул меня длинным скрюченным когтем и ощерился. – Вот ты! Я же спасла тебя от двух ужасных детей!

Кот, явно не оценив щедрости, начал вырываться – пришлось поставить его на пол.

– Если хочешь знать, я вообще не заплатила, – закончила я.

Лестер блаженно улыбнулся.

– Ты не сможешь, – сладко протянул он и погрузился в пиццу. – Ммм, как вкусно! Delizioso! Ты не сможешь жить без этого.

– Еще как смогу.

Лестер молча жевал. Наум принялся наворачивать круги вокруг кушетки. Я сжалилась и положила в его миску кусочек.

– И кем же ты хочешь стать, когда вырастешь? – вежливо осведомился Лестер. – Надо думать, писателем? Я периодически слышу тут шорох бумаги.

– Вот уж нет. Лучше мне больше ничего не писать. Одно дело – воспоминания. Другое – придумывать с нуля. С Эдгаром все начиналось именно так.

Лестер задумчиво склонил голову. Облизал пальцы и начал загибать их по одному.

– То есть никакого волшебства – это раз. Отказаться от мечты детства – это два. Браво, моя радость. Не замечал у тебя раньше мазохистких наклонностей.

Я хотела сказать, что он много чего не замечал, но прикусила язык. Спорить с Лестером можно добрые сутки. Лучше просто дождаться, пока он уйдет.

– Очень вкусно, – справившись с пиццей, Лестер вытер об себя руки. – Кстати, ты не против, если я останусь? Так сказать, в знак благодарности.

– За что? – опешила я.

Наум запрыгнул на кушетку и устроился в противоположном от Лестера углу.

– Скажем, за то, что ты появилась в реальности, оглянулась по сторонам и тут же увидела на дереве объявление о сдаче квартиры со всем необходимым. И что у тебя не попросили документы и залог при въезде, а обязали только заботиться о бедном маленьком котике, – хитро ответил он. – И все это за счет маааленького волшебства, которое ты, конечно же, больше не собираешься впускать в свою жизнь.

Я плюхнула перед Лестером коробку с остатками пиццы и зло выдавила:

– Оставайся.

***

До вечера Лестер вел себя подозрительно тихо, а когда я отправилась спать, устроился на жесткой кушетке, уверив меня, что ему там очень удобно.

Я лежала под тонким пледом, который больше кололся, чем грел, спиной ощущая все реечные балки кровати через матрас. Присутствие Лестера не давало покоя. Он хоть и привык появляться без приглашения, никогда не оставался надолго. Значит, он чего-то ждал.

Я разглядывала комнату в поисках лишней тени и сама не заметила, как провалилась в странное состояние между сном и настороженной дремой.

После дождя на улице заметно похолодало; понизилась и температура в квартире. Во сне я съежилась под жестким одеялом, пытаясь хоть как-то согреться. А потом резко открыла глаза. Мне на ногу что-то капало. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте, а когда привыкли, я закричала.