Ледяная страсть

У нее были такие маленькие ножки с прелестными розовыми пяточками, с высоким подъемом, который он не уставал бы целовать…

— Нет, — сказала она и покраснела, как будто смогла прочитать его мысли.

Он почувствовал, что атмосфера стала накаляться. В ней появилось невидимое глазу электричество, проникающее в его подсознание, лишающее его воли.

Да нет, это все ему кажется. Просто свет лампы был совсем слабым и придавал всему происходящему некий романтический оттенок, а лицо Миранды казалось еще нежнее и трогательнее в неверном освещении.

— Нет, я гуляла в кроссовках, — заикаясь, объяснила она. — Я надела старую рубашку и джинсы.

— А сейчас ты почему переоделась? — недоверчиво спросил он, хотя прекрасно знал ответ. Потому что светло-голубой цвет подчеркивал ее нежность и чистоту.

— Да я испачкалась!

— Как это произошло? — Он постарался произнести это безразличным голосом.

Это становилось похожим на допрос, но он уже не мог остановиться.

— Я полезла за камышами на реке, поскользнулась и упала в грязь. — Ее глаза смеялись. — Представь себе, сколько чайников воды мне пришлось вскипятить, чтобы выстирать одежду. А потом я взяла с собой немного еды, — кстати, здесь полно запасов, можно прожить не одну неделю, — и пошла к мосту.

Марк недоуменно поднял глаза.

— Так ведь туда идти километров пять!

Миранда продолжала рассказывать, не переставая чистить картошку. Это требовало определенной сосредоточенности, и время от времени розовый кончик ее языка появлялся между полными губками.

— Я и не заметила, что зашла так далеко. Я столько вспомнила за эти несколько часов!

— Что же ты вспоминала? — Его голос был почти лишен эмоций.

— Как мы гуляли здесь с папой… Как собирали лаванду, сбивали орехи длинными шестами… Представляешь, я еще не забыла названия местных растений.

Она поднесла руки к носу и понюхала их, и он понял, что она растирала лавандовые листочки в своих тонких пальчиках, как когда-то они делали в детстве. Он чуть не встал и не подошел к ней, чтобы убедиться, что был прав.

— А еще мы собирали инжир и миндаль на плантации. И маленькие хрупкие желтые нарциссы, которые покрывали склоны холмов в самом начале весны. Я послушала, как журчит ручей, полежала немного в траве, слушая жужжание пчел, и попробовала определить птиц по их песенкам. Никогда не подумала бы, что снова смогу сделать это. Где-то в отдалении я слышала гул машин, наверное, строится какая-то новая вилла. Я была так рада, что нахожусь посредине этой первозданной красоты, а не на усадьбе.

— А потом что? — У него был очень хриплый голос, и Миранда подумала, что он, наверное, весь день курил.

— Вернулась домой, отчистила пол в кухне, вымыла печку и растопила ее. Потом приготовила себе ужин и села у крыльца смотреть на звезды. Я давно не видела такого ясного звездного неба!

На ее лице застыло мечтательное мягкое выражение.

— Здесь так спокойно. Но потом стало прохладно, и я вернулась в дом, чтобы почитать немного перед сном.

— И что же ты читала?

— Семейную сагу. — Она указала на книжку в бумажном переплете, лежащую на столе.

Он поднял ее и бросил взгляд на заднюю обложку, прочитав там несколько предложений, а затем презрительно хмыкнул.

Марк, молча, смотрел в огонь, а Миранда продолжала готовить в полной тишине. Неужели семейная жизнь похожа на этот вечер, который они проводят вместе? Она слегка улыбнулась.

— И чему ты улыбаешься? — услышала она голос Марка.

— А откуда ты узнал, что я улыбаюсь? — спросила она удивленно.

Он подошел к ней, чтобы посмотреть, как продвигается приготовление ужина.

— По твоему дыханию.

Она покраснела, но понадеялась, что он не заметит этого при слабом свете. Как странно, что он так тонко чувствует ее.

— Вот ужин и готов. Садись, — сказала она ему дрожащим голосом, вспомнив, что сегодня ночью в этом доме кроме них не будет ни кого.

— Садись рядом. Нам надо кое-что обсудить.

Она присела, заинтригованная, в кресло напротив. Марк сначала недоверчиво поковырял вилкой в тарелке, но затем принялся есть с большим аппетитом.

— Вкусно, — с удивлением заметил он. — Я даже и не думал, что так хочу есть. Итак, ты хорошо провела этот день, — вернулся он к их первоначальному разговору.

— Да, просто чудесно.

Без всякого предупреждения он поймал ее руку и перевернул ладонью вверх, кончиками пальцев гладя загрубевшую кожу.

— Ты занимаешься надомной работой в своем Олбани?

Миранда покраснела.

— Нет. Я работала в детском доме, пока его не закрыли.

Он отпустил ее руку и откинулся на спинку стула, не сводя с нее глаз.

— В детском доме? — протянул он недоверчиво и подцепил кусочек картофеля на вилку. — Расскажи мне о нем.

— Да, в общем-то, не о чем рассказывать.

— Нет уж, расскажи, мне очень интересно, поверь, — процедил он язвительно, как бы не доверяя ей.