Ледяная свадьба

Кабинет-министр кружку от Квасника принял, отхлебнул и скривился.

– Ты чего мне дал, дурак? – громко спросил он шута. – Али не ведаешь, что я пью хлебный квас с хреном?

Он выплеснул жидкость из своей кружки в лицо шута. Затем он хотел ударить Квасника кружкой, но рядом с ним возникла Буженинова, жена Квасника.

– Али не угодил тебе чем, сударик, мой муженек? – спросила она руку задержав и кружку отобрав у кабинет-министра. – Так не со зла он. Сам видишь, батюшка, – она повернулась к мужу. – А ты не столбей, друг мой, принеси его высокому превосходительству новую кружку!

Тот принес кружку квасу хлебного. Буженинова схватила её и поднесла к рукам Волынского. То хотел её принять, но шутиха, вдруг, выплеснула содержимое в лицо кабинет-министра! Такого при веселом дворе Анны Ивановны никто никогда не делал из шутов.

Все вокруг замерли, включая Анну Ивановну и Бирона.

Волынский ничего подобного не ожидал и потому смешно закашлялся. Затем он матерно облаял Буженинову и хотел её побить. Но на защиту супруги стал Голицын-Квасник. А был шут хоть и унижен, но статью и силой его господь не обидел.

Шут оттолкнул Волынского от жены и был готов с ним драться. Волынский задыхался от бешенства и схватился за шпагу! Он хотел проткнуть шута. Но тот также вытащил свой шутовской не заточенный клинок.

Голицын ведь ранее больше 10 лет в армии служил и со шпагой знал, как управляться. Он отразил нападение кабинет-министра.

Фельдмаршал Миних понял, что шутка стала опасной, и схватил Волынского за плечи. Он прошептал:

– Опомнитесь! На вас смотрит государыня! С кем вы драку затеяли!

Анна строго произнесла:

– Артемий Петрович! Ты чего это себе позволяешь в присутствии моем?

– Государыня! Я оскорблен шутихой вашей! И сей шут, ничтожество под ногами, осмелился…..

– Дак он жену свою защищал, Петрович. Не гневись на него! А нынче не срамись более. Хватит тебе с шутом драться. Ты все же мой кабинет-министр и обер-егерместер пока. Иди домой, Аретмий!

Волынский поклонился и удалился. Он был уничтожен! Его карьера навсегда при дворе была завершена. И уничтожил его не Бирон, не Остерман, не Ушаков, а его всего лишь шутиха Буженинова, некогда камчдалака безродная…..

***

Год 1740, июнь-июль. Санкт-Петербург.

Арест и казнь.

Дабы не утомлять читателя подробностями следствия по делу Волынского и конфидентов его, скажу только самое главное.

Кабинет-министр Волынский был арестован, по именному указу императрицы Анны Ивановны в коем сказано было:

«Мы, Анна, императрица и самодержица всероссийская, Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская, царица Казанская, царица Астраханская, царица Сибирская…. и прочая, и прочая, и прочая, повелели нашего кабинет-министра и обер-егермейстера Артемия Волынского арестовать. Понеже дерзнул сей Артемий Волынский, своей самодержавной государыне императрице, советы подавать, и дерзнул в покоях светлейшего герцога Курляндского Эрнеста Ягана Бирона насилие над пиитом нашим Василием Тредиаковским учинить.

Такоже дерзнул наш кабинет-министр и обер-егермейстер Артемий Волынский, величать себя превыше величества императорского, и многие другие проступки непорядочные в управлении дел Наших на него показаны…»

***

После ареста Волынского была назначена комиссия для рассмотрения и разбирательства дела сего из следующих лиц: генерала Александра Румянцева, генерала князя Василия Репнина, генерала Андрея Ушакова, генерала Петра Чернышова, генерала Никиты Трубецкого, тайного советника Александра Нарышкина, тайного советника Иван Неплюева.

И приговорили они Волынского, и конфидентов его, по делу с ним заарестованных, к следующим наказаниям:

«Кабинет министра бывшего Артемия Волынского посадить на кол и тако держать его до смерти, дабы мучительной кончиной сей смог искупить он вины свои перед государыней.

Конфидентов его Хрущева, Соймонова, Еропкина, Мусина-Пушкина лишить языков, затем четвертовать через топор, после чего рубить им головы.

Эйхлера Иоганна колесовать, а затем казнить через головы отсечение.

Жана де ла Суда казнить через отсечение головы.

Имущество подлежавших казни преступников надлежит конфисковать в пользу государыни нашей матушки».

***

Но императрица Анна жестокого приговора не утвердила. Повелела она:

«Артемия Волынского на кол не сажать, а отсечь ему топором правую руку и затем отделить его голову от тела.

Хрущеву и Еропкину языков не урезать, не четвертовать, а просто отрубить головы топором.

Графу Мусину-Пушкину язык не усекать, а отрезать лишь кончик его. Потом графа не казнить смертию, но сослать его в Соловецкий монастырь, где держать до смерти в подземелье.

Адмирала Федора Соймонова бить кнутом, после чего выслать в Сибирские рудники на каторгу вечную.

Иоганна Эйхлера бить кнутом и выслать в Сибирь.

Жана де ла Суду от бития кнутом избавить и бить его плетьми, и после того выслать в Сибирь».

***