Ледяное ложе для брачной ночи

– Нет. Все как раз наоборот. Мы положили ее в хорошую клинику, это довольно далеко отсюда. Так вот, она там поправилась, пришла, что называется, в себя, а потом и вышла замуж. Теперь у нее двое детей, и она совершенно счастлива. Но она тоже не хотела признаваться даже себе в том, что она – алкоголичка, она обижалась на нас, на близких и родных людей, считала, что мы все преувеличиваем. Поэтому, Глаша, я и затеяла этот неприятный для вас разговор. Мы для вас – никто, мы приехали и уехали, но, может, мои слова как-то подействуют на вас? Я готова оставить вам свой телефон. Вы только позвоните мне, и я скажу, куда и к кому вам обратиться. В клинике работает один мой хороший знакомый, и я могу попросить его…

– Вы так убедительно говорите, – тихо, словно извиняющимся тоном пробормотала Гуля, хмуря брови. – Если бы вы еще знали, как мне тяжело без пары глотков виски. Мне муж изменяет! Причем… – она всхлипнула, – причем открыто, понимаете? Уже даже и не скрывается! Он словно добить меня хочет!

– А может, ему просто стало невыносимо дома? Мужчины не любят пьющих женщин.

– Я не пила, – уже совсем тихо произнесла она. – Тогда я совсем не пила, даже не знала, что это такое – пить, глушить свою боль. Но мне было так больно… Мы были отличной парой, я думала, что это навсегда.

Гортензия решительным движением плеснула себе в стакан виски и бросила кубик льда.

– Он был таким добрым, ласковым. А потом все это как-то разом закончилось. Знаете, как это бывает: в понедельник ваш муж вас еще любит, а во вторник – уже нет. Он для вас становится совершенно чужим человеком и смотрит на вас так, словно ему хочется сказать: кто ты и что тебе здесь надо?

Мира, не сводя с нее взгляда, налила и себе виски, залпом выпила и спросила:

– Скажите, Гортензия, а что вы делали несколько дней назад, как раз в день моей свадьбы, на улице Рахова, на тихой и безлюдной улице с единственным табачным киоском?

Арина и Рита повернули к ней головы. Арина закрыла глаза, Рита тяжело вздохнула и даже встала, подошла к окну.

– Понятно, – напряженным голосом произнесла Гортензия и опрокинула в себя еще одну порцию виски. – Значит, вы и есть невеста человека, который попал под колеса моей машины? Да уж… Ну и развели вы меня, девушки! А я, как дура, уши развесила, подружек себе решила завести. Какие же все подлые и злые!

– Ее зовут Мира, и свою брачную ночь она провела в аду, – напомнила ей Рита. – Вам бы посочувствовать ей, а не злиться.

– Да я и сочувствовала, когда узнала, – вдруг смягчилась Гуля. – Я так и сказала вашему мужу: это ужасно, могу представить себе, как она рыдала, страдала и придумала себе бог знает что. Но почему вы сразу не признались мне в том, что вы – это вы?

– Мы не были уверены, что вы откроете нам и вообще захотите с нами разговаривать.

– А вы, значит, – Гуля повернулась к Арине, – мощная такая группа поддержки? А что, это даже хорошо, что вы пришли сюда. Во всяком случае, у меня одной проблемой стало меньше.

– В смысле? – низким голосом проговорила оглушенная собственным отчаянием Мира. – О какой именно проблеме идет речь?

– Теперь я хотя бы знаю, что мой муж не продает этот дом. Вы ведь все это придумали?

– Частично, – ответила Рита. – Я действительно собиралась поехать в Пристанное посмотреть один дом.

– Ладно, валяйте. Что вы хотите у меня спросить? Что делал ваш муж в моем доме после того, как я сбила его?

– Хотя бы, – Мира гордо вскинула голову и сощурила свои повлажневшие глаза. – Но самое главное: случайно ли вы оказались там, за домом, на этой улице? Или же все было подстроено?

– Да ладно вам! Сами знаете, что все произошло случайно. Я же знаю, что Караваев не курит, никто не мог знать, что он выйдет из дома и отправится в этот злосчастный киоск. Просто я напилась и каталась по городу, искала, куда бы вписаться, врезаться, чтобы уж разом все кончить.

– И я должна вам верить?

– Должна, не должна, но придется поверить, потому что это – правда. Конечно, я виновата перед вами, но я же не бросила его.

– А если бы у него была серьезная травма? – не унималась Мира. – Почему вы не повезли его в больницу?

– Я была пьяна, плохо соображала. К тому же я видела, что он цел и невредим. Просто ударился головой.

– Мира, успокойся, – мягко проговорила Арина. – Ты же видишь, она говорит правду. Да она сама, можно сказать, жертва.

И тут Гортензия разрыдалась, уткнувшись в собственные ладони. Она так тяжело и самозабвенно подвывала, захлебываясь в слезах и закатываясь в рыданиях, что Арина, не выдержав, подошла к ней и обняла за плечи.

– Ну-ну, будет тебе. Успокойся, нельзя же так! Подумаешь, муж изменяет, да все они – гады! И не достойны твоей любви. Но гробить себя, пить, пропивая всю свою жизнь, – это слишком шикарный подарок твоему мужу.

– Я его ненавижу, – стиснув зубы, шептала Гортензия, – просто ненавижу! И, к счастью, я его уже не люблю. Просто болею, никак не могу привыкнуть к мысли, что он больше не ночует в этом доме, что у него есть другая женщина, что он уже – не мой…

Рита протянула ей стакан с минеральной водой.