Ледяное небо (СИ)

Она кивнула. На самом деле, Эдит могла этого не делать, я все равно собирался ей дать какую-нибудь ветровку из своих запасов. Просто хотел за это время получше вооружиться. Вернувшись в свою комнату, натянул темно-серый балахон с капюшоном, набил рюкзак едой, выпивкой, оружием, патронами.

Эдит, одетая в наглухо застёгнутую чёрную куртку и тёмно-синие брюки, переминалась с ноги на ногу около входа в кафе. Я передал ей ветровку, которую она безропотно натянула и взглянула на меня с какой-то беззащитной боязливостью, как это делают маленькие зверьки.

Лифт, который должен был доставить нас в зону, закрыл с противным скрежетом створки и начал набирать ход. Все быстрее и быстрее, и показалось, что скоро мы воспарим к потолку. Когда мой желудок был готов вывернуться наизнанку, кабина, наконец, замедлила ход и медленно-медленно опустилась.

— Прибыли, — возвестил я с облегчением.

Створки раскрылись, Эдит сделала осторожный шаг и замерла, пугливо оглядываясь. Мы поднялись по ярко освещённому туннелю, вырубленному в скале, и оказались в широкой галерее метров десять высотой и семь шириной. Пол выложен разбитой в нескольких местах плиткой. Двухэтажные каменные дома на уровне первого этажа соединялись прочными переходами. В окнах горел свет, слышался шум голосов, музыка, смех. Не знаю, что Эдит надеялась увидеть, но расслабилась она быстро, взглянув на меня с долей иронии, будто я обманул её.

Запашок, правда, был не из приятных. В углах валялись кучи мусора, да и редкие прохожие не внушали доверие.

Мимо прошмыгнул тощий невысокий субъект в сером плаще с оторванной полой и замызганных штанах с заплаткой на колене. На мгновение остановился и обшарил нас пристальным взглядом маленьких круглых глазок.

— «Арктик Кисс» есть? — прохрипел мне в лицо, обдав кислым запахом перегара и нечищеных зубов.

— Нет, — я упёрся рукой в бок, как бы невзначай распахнув ветровку, демонстрируя наплечную кобуру с пистолетом-пулемётом.

Незнакомец скосил глаза и мгновенно испарился.

— Здесь так опасно? — поинтересовалась Эдит, когда мы двинулись дальше по галерее.

В её голосе я уже слышал откровенную иронию, даже издёвку. Она посматривала на меня с лукавой улыбкой, словно я пугал её тем, что мы попадём куда-то в адское место, а на самом деле привёл в парк развлечений.

— Надеюсь, что нет, — спокойно ответил я, в глубине души надеясь, что так и будет.

Демонстрировать свою лихость Эдит не входило в мои планы.

— Но здесь довольно тепло, — заметила она, оглядываясь. — Теплее, чем на верхних этажах.

— Насколько знаю, здесь используется внутренняя энергия Земли, магмы. Геотермальная станция работает только для верхних этажей.

— А почему нельзя использовать для верхних?

— Не знаю. Наверно, это опасно. Представьте себе — сидеть, можно сказать на вулкане.

На перекрёстке, где с потолка свисал указатель: «Районы: 14, 16, 21, 22» мы задержались, но я без колебания шагнул налево. Дошёл до нужного места и толкнул дверь.

Длинное помещение, разделённое тонкими перегородками. Из ламп, встроенных в стены, пробивался тусклый желтоватый свет, на стены с выцветшими обоями ложились длинные густые тени. Нары в два яруса с продавленными матрасами, дощатый стол с табуретками. У двери сидела Розалинда. Тощая, нескладная. В рукавах заношенного темно-бордового халата гулял ветер. У женщины не было рук, а на ногах остались только большие пальцы. Но она умудрялась ими очень ловко плести коврики, чем и занималась сейчас.

— А, Макнайт пришёл, — глубоким басом пропела она. — Принёс, сынок, что-нибудь старой тётке?

— А то, как же? — я снял с плеча рюкзак, вытащил увесистую бутыль и выставил рядом с кроватью Розалинды. Женщина тут же бросила ткать, ловко спустила ноги, и уже через мгновение зажав между обрубками бутылку, присосалась к ней.

— Макнайт, Макнайт! — послышался сиплый голос.

Из сумерек к нам быстро передвигаясь на культях, замотанных в чёрные тряпки, выскочило странное существо. Плоское лицо, вместо глаз сморщенные щёлочки и две дырки вместо носа. Приблизился к нам, по-собачьи втянул воздух, потом расслабился и расплылся в довольной улыбке, обнажив коричневые беззубые десны.

— Красивая… Алан знать, что делать.

Эдит в изумлении посмотрела на меня. А я усмехнулся.

— Это Саади Асад. Он слепой. Но, можно сказать, ясновидящий. На, держи, — я сунул в руки уродца завёрнутый в обёрточную бумагу пакет.

Тот обнюхал его, словно ищейка, и потащил в угол. С громким шелестом сорвал обёртку, вытащил дрожащими тощими руками плитку шоколада и с жадностью начал пихать в рот.

— Смотри не подавись, Саади, — предупредил я с улыбкой.

Я воспринимал этих несчастных калек как реальных людей — ведь в той жизни, я был таким же, как и они. Переживал за них, пытался помочь, хотя для всех остальных они оставались НИП — неигровыми персонажами, для антуража.

Когда мы с Эдит вышли в коридор, я попытался увидеть на её лице отвращение или жалость, но оно выглядело скорее по-деловому озабоченным, словно она раздумывала над каким-то важным проектом.