Ледяное сердце

— Вот это да! — воскликнул Шулль. — Критик-то на поверку вы, а не я. — Он снял галстук, расстегнул воротник своей клетчатой рубашки. — Претенциозный? Нет, напротив. То немногое, что я отмечал в развитии Кевина, по-моему, указывало на совершенствование стиля. Большую элегантность. Но видимо, это закономерно, если вы правы в том, что Кевин был взбудоражен. Если он деградировал, это отразилось бы на его манере письма, не так ли? А теперь, прошу прощения, у меня назначена встреча. — Когда мы подошли к двери, он добавил: — Не знаю, что, по вашему мнению, сделал Кевин, а может быть, и не хочу знать. Но признаюсь: мне жаль его.

— Почему?

Не ответив, он открыл дверь, и мы вышли в коридор. Неподалеку от нас на полу сидела хорошенькая девушка азиатского типа. Увидев Шулля, она встала и улыбнулась.

— Входи, Эми, — сказал он. — Я приду через секундочку. Когда девушка ушла, я спросил:

— Почему вам жалко Кевина?

— Печальный мальчик, — ответил он. — Дерьмовый писатель. А теперь вы еще говорите мне, что он убийца-психопат. Разве этого мало для сожаления?

24

Покинув колледж, я выехал на Сто тридцать четвертую улицу и направился в сторону Лос-Анджелеса, когда у меня зазвонил телефон.

— Пару часов назад, — заговорил Майло, — мне была нужна твоя помощь. Печальная беседа с матерью Левича. Василий был прекрасным сыном, одаренным ребенком, настоящим гением, зеницей материнского ока, и никто на свете не хотел обидеть его. Потом я получил предварительный доклад от своих детективов. Опрос жителей Бристоль-стрит ничего не дал, и никто из слушателей, с которыми они переговорили, не заметил ничего необычного. То же относится и к охраннику, и к лицам, обслуживающим автостоянку. Скорее всего тот, кто кокнул Василия, либо слился с толпой, либо незаметно улизнул.

— Ты говорил, что слушали Василия люди пожилого возраста. Может, кто-то заметил молодого человека?

— Он мог изменить внешность, войти в зал в темноте или сесть в последнем ряду. Учти также еще одно: посещая фортепьянные концерты, ты не выискиваешь взглядом подозрительных людей. Кроме того, предстоит проверить слушателей, не состоящих членами клуба. Ты уже побывал в колледже?

— Побывал. Кевин Драммонд написал несколько обзорных статей по искусству для студенческой газеты. Многого они не проясняют. Однако, когда он был на старшем курсе, незадолго до того, как начал издавать «Груврэт», его стиль резко изменился. От простой прозы он перешел к тому, что мы видели в статьях, помещенных в «Селдомсинатол». Быть может, в то время у него произошли какие-то изменения в психике.

— Чокнулся?

— Нет, если это наш убийца. Так хорошо спланировать все эти преступления шизофренику не удалось бы. Вместе с тем изменение настроения, мания вполне соответствовали бы чрезмерной «горячности» прозы и ложным представлениям о своем духовном величии. Именно так консультант Драммонда охарактеризовал его планы заняться издательским делом. Мании сопутствуют размывание границ… и утрата сдерживающих факторов, а также периодические отклонения от обычной манеры поведения. Консультант полагал, что Кевин — человек спокойный и застенчивый. Он не имел друзей, был очень серьезным, учился посредственно, страстно стремился к превосходству. Не признавал никаких развлечений. Все это походит на депрессивный компонент биполярного расстройства. С манией также соотносится то, о чем рассказала нам хозяйка его квартиры, а именно нежелание расстаться с ненужными вещами. Смена одного увлечения другим вполне могла предшествовать маниакальному срыву. Мания не всегда сопровождается проявлением насилия, но в тех случаях, когда это происходит, насилие отличается большой жестокостью.

— Итак, теперь у нас есть диагноз, но нет пациента, — констатировал Майло.

— Диагноз гипотетический. Консультант сказал также, что Кевин был убежден в том, что коммерческий успех и высокое качество несовместимы. Само по себе это мало значит. По его наблюдениям, эти мысли исповедуют почти все студенты, и он прав. Но большинство студентов колледжа, покинув общежитие, приходят к самостоятельному мышлению. Кевин, похоже, особых успехов в этом не достиг.

— Задержка в развитии… успех безнравствен, значит, уничтожь его в зародыше. Между тем Драммонд не подает признаков жизни. Похоже, он пустился в бега. Петра говорит, что Шталь внимательно следил за квартирой парня, но ни разу не заметил его. Я подаю заявку на розыск «хонды» Драммонда, но официально не объявляю о том, что он подозреваемый. Мы сделаем это в конце расследования.

— Хотя автомобиля нет, возможно, Драммонд затаился в своей квартире, — предположил я. — Для такого нелюдима вполне достаточно консервированного супа и компьютера, чтобы продержаться какое-то время. Шталь проверял это?