Ледяное сердце

После того, как он уехал, Кайя помчалась в лекарню к Наннэ и, выудив из её шкафа старое зеркало, оправленное в медную раму, села разглядывать своё лицо. Матери она не помнила почти совсем. Что-то смутное, в основном песни. Она хорошо пела. И смех.

Разглядывая себя в зеркале, Кайя не понимала, как она может быть похожа на мать, если та была красавицей — так говорил отец, а она больше похожа на долговязого нескладного журавля: худая и высокая, самая высокая среди своих сверстниц в Обители. Да ещё вечно растрёпанные каштановые волосы, которые никогда не слушались гребня и норовили выбиваться из-под платка или ленты. Веснушки на носу. И глаза слишком большие для её лица, и не такие зелёные, как у матери, слава Богам, и благодаря этому она не так уж сильно похожа на веду. Вед никто не любит. И только старая Наннэ, что делала микстуры, настойки и порошки, звала их Детьми Леса, только она говорила, что не нужно бояться своих корней.

Но Кайя знала, что ведой быть плохо. Она запомнила, как в тот первый день в Обители отец, передавая деньги Настоятельнице, сказал:

— Воспитайте её человеком. И сделайте из неё леди.

Поэтому она никому не говорила, что слышит деревья — она и старалась их не слышать. Не откликалась на зов весны. Никогда не рассказывала о снах, которые видела, о том, что говорила ей старая Наннэ, и старательно прятала свои кудри, заплетая в толстую косу, а веснушки выводила соком петрушки. Она старалась быть покладистой и прилежной — человеком и леди, такой, какой хотел её видеть отец.

— Я пригласил почтенную Маргаретту заняться всем — она ждёт внизу, — произнёс генерал устало. — Она поможет найти тебе подходящую партию, подберёт платья, и прочее: ленты, туфли и всё, что там ещё полагается невесте, и подготовит тебя к балу. Ты сама выберешь себе жениха, Кайя, и я соглашусь с твоим выбором, каким бы он ни был. Муж позаботится о тебе и защитит, если… меня не станет. А теперь мне нужно уехать в город.

Он встал, поцеловал её в макушку и вышел, прихватив с собой свиток.

* * *

Почтенная Маргаретта — пышная дама, затянутая в тугой атласный корсет, напудренная и надушенная, разглядывала Кайю недолго. Подбоченилась, поцокала языком и произнесла:

— Ну, милая, времени у нас совсем немного, а с твоим ростом, пожалуй, ко всем платьям придётся подбивать понизу кружево. А руки! Боги милосердные, ты ими что, копалась в золе?

Кайя посмотрела на свои руки, загорелые, огрубевшие, с короткими неровно обрезанными ногтями, и подумала, может, она такая и не понравится никому, тогда и замуж можно будет не выходить.

— И этот загар! Как будто ты работала в поле!

А она и работала. В Обители приходилось собирать виноград, лаванду, оливки и розовые лепестки, работать в огороде и саду. Её оплаченная жизнь там отличалась от жизни сирот только тем, что вечером она, зевая, брела в классную комнату изучать языки, письмо или танцы, а они — доить коз и мыть посуду. Но это уж точно не интересно почтенной Маргаретте, разглядывающей её, как породистого скакуна. Кайя подумала, что, может, ей ещё и зубы показать, но в Обители за такое бы высекли, и она по привычке промолчала.

Маргаретта завершила её осмотр тем, что подняла двумя пальцами выбившуюся из косы прядь волос, хмыкнула, затем заставила снять туфли.

— И нога-то у тебя, милочка, как у солдата. Тут не обойтись без соли и масла…

На этом унизительный осмотр закончился. Маргаретта отослала с поручениями девочку, всё это время терпеливо стоявшую у дверей, и кликнула всех горничных.

Кайя недоумённо смотрела на то, как они беспрекословно слушаются эту дородную даму, и тихонько спросила у одной из служанок:

— А кто она такая?

— Почтенная Маргаретта? Это же лучшая сваха во всей Рокне! Она может удачно выдать замуж даже столетний пень, — хихикнула девушка, — и она стоит очень дорого! Вам повезло, миледи!

Повезло…

Служанки носились радостно. Вскоре дом наполнился людьми, появилась худая рыжая женщина с ворохом платьев, за ней шляпник, сапожник и девушка со склянками в корзинке. Белошвейка, цветочница и аптекарь. Разложили всё принесённое в большой зале на столе, на кушетках и даже на полу. Почтенная Маргаретта сидела в кресле посреди этого женского богатства, окружённая нижними юбками из тафты, шляпками, перчатками, бархатными и парчовыми туфлями, шёлком, органзой, кружевами и вуалью, нюхала по очереди склянки и, покрикивая на помощниц, рассказывала Кайе о достоинствах некоторых мужчин, которым её представят на балу.

Сапожник примерил ей несколько заготовок для туфель, подобрал подходящие и обещал к утру перетянуть их зелёной парчой и тонкой кожей. Шляпник оставил картонки со своими творениями — веерами и шляпами для примерки, а аптекарь — румяна, духи, ароматное масло, соль и ещё какие-то склянки тёмного стекла с содержимым, о котором приходилось только догадываться.