Ледяное сердце

Цены колебались от двух до четырех тысяч. Я посмотрел на полотна под иным углом зрения, пытаясь найти знакомые места, но тщетно. Потом я прочитал ярлыки с названиями картин: «Мечта I», «Мечта II», «Мечта III»…

Джульетта Киппер сама создавала себе натуру.

— По-моему, она была очень талантлива. — Мой голос разнесло эхо в почти пустом пространстве.

— Мне ее вещи тоже нравятся, но какое это имеет значение? Пошли, я покажу тебе, где она умерла. — Туалет оказался слишком мал для нас обоих, поэтому Майло ждал снаружи, пока я исследовал грязное место, на котором задушили Джульетту Киппер.

Неприятное тесное влажное помещение без окон. Треснувшая раковина, ржавые краны. По углам черные подтеки плесени.

Из-за этой грязи я мог бы и не заметить несколько коричневых пятен на цементном полу, если бы не знал о них заранее. Пятясь, я вышел из туалета, и Майло показал мне остальную часть служебного помещения. Склад слева был заполнен картинами без рамок, канцелярскими принадлежностями и разрозненными предметами дешевой мебели. Мужской туалет был таким же маленьким и отталкивающим. Задняя дверь галереи закрыта на засов.

— Еще один самозакрывающийся механизм, — заметил я. — Еще одна предумышленная попытка пригласить людей сделать открытие.

— Эксгибиционист.

— Но он контролирует это. Кто-то весьма сдержанный.

Нажав на засов, Майло подпер дверь, чтобы она не закрывалась, деревянным чурбаном, предназначенным специально для этого, и мы вышли из помещения. Вдоль асфальтовой полоски протянулась десятифутовая блочная стена, в дальнем конце стоял мусорный бак.

— А что по другую сторону стены?

— Парковка предприятия по изготовлению водопроводных труб. С их стороны площадка расположена выше. Фута на два. Но стена все равно остается серьезным препятствием. Да и не было убийце никакой необходимости перелезать через нее, если можно подойти сюда.

Майло провел меня вокруг северной стороны галереи и показал еще один гудронированный проход: он шел вдоль завода по производству металлических покрытий и выходил на улицу. Завод дымил, запах стоял отвратительный.

— Никаких особых мер безопасности, — заметил я.

— А зачем она нужна какой-то группке художников?

Мы вернулись к подпертой двери, и я внимательнее осмотрел замок.

— Тот же ключ, что и от передней двери?

— Угу.

— Надо полагать, что все члены кооператива имеют ключи.

— С доступом все ясно, Алекс. С мотивом — нет. Я потолковал со всеми членами кооператива, и ни один из них не вызвал у меня подозрения. Четырнадцать членов из двадцати — женщины, а из шести мужчин трое такого же возраста, что и Коко. Молодые, похоже, типичные творцы, витающие в облаках и не помышляющие о насилии. Никто из них не пытался увильнуть от ответа. Но я все равно проверил каждого. Чисто. Я слишком часто ошибался, полагая, что такого не может снова случиться, но сколько-нибудь подозрительных людей в этом сообществе мне не удалось обнаружить.

Мы вернулись в галерею, и я снова посмотрел картины Джули Киппер.

Превосходно.

Я не был уверен в том, что это имело какое-либо значение для мира искусства, но это имело значение для меня, и мне захотелось плакать.

— Когда она развелась? — спросил я.

— Десять лет назад. За три года до того, как переехала сюда.

— Кто бывший?

— Некто Эверетт Киппер, тоже художник. Они познакомились на Род-Айленде, но он поменял род занятий.

— Она оставила себе его фамилию.

— Джули говорила знакомым, что они разошлись друзьями. Киппер был на открытии. Все, с кем я беседовал, отмечали, что держались они как друзья.

— На какое занятие он поменял карьеру художника?

— Стал брокером по операциям с облигациями.

— От искусства к финансам. А алименты он платит?

— В ее депозитной книжке есть записи о ежемесячном получении двух тысяч. Никаких других очевидных доходов у нее нет.

— Таким образом, с уходом Джули он будет экономить по двадцать четыре куска в год.

— Да-да, как любой другой супруг, он первый подозреваемый. У меня с ним через час назначена встреча.

— Он местный?

— Живет в Пасадене, а работает в Сенчури-Сити.

— Почему понадобилось так много времени, чтобы связаться с ним?

— Мы играли в телефонные пятнашки. Следующий ход мой. Я еду туда.

— Слишком деловой человек для Звездного авеню?

— Никаких дел, в которых мне хотелось бы принять участие.

Когда мы вернулись к «севилье», к галерее подъехал старый синий «фольксваген». На заднем бампере машины красовалась наклейка с надписью: «Берегите заболоченные территории». А выше ее: «Искусство — это жизнь». Машиной управляла миниатюрная седовласая женщина: ее было едва видно. На месте для пассажира сидел желто-коричневый пес и смотрел через ветровое стекло.

— Эй, детектив! — закричала женщина и замахала рукой. Мы подошли к ее «автобусу».

— Мисс Барнес, — заговорил Майло, — что-нибудь случилось? — Он представил меня Коко Барнес, и она ухватилась за мою руку словно воробьиной лапкой.