Ледяное сердце

Она держала круг, а внутри бушевало яростное пламя, сжигающее всё на своём пути, и сквозь неё текли огненные реки, и сама кровь у неё в жилах кипела, плавились кости, и по коже бежали горячие змейки.

Даже от каменного пола под ними шёл нестерпимый жар.

Ещё немного Кайя, ещё немного…

Круг начал сужаться, вытянулся вверх, превращаясь в тёмный смерч, который пытался выскользнуть, а она уже не чувствовала ни рук, ни ног. Она больше не понимала, где находится, и чтобы не упасть и не выпустить его, она просто обняла этот смерч крыльями, удерживая и прижимая к себе.

Эйгер стягивал Зверя цепями, и тот, издав последний крик ярости, тоски и боли, вдруг стал таять. Сквозь его чёрную шерсть проступили черты Дитамара. Смерч извивался и бился, пытаясь вырваться из её рук и становясь всё тоньше. Она слышала, как Эйгер кричал её имя, но не могла отозваться.

Тонкая нить по-прежнему соединяла Дитамара и Врата. Её нужно разорвать. Тогда Зверь больше не вернётся. Она собрала последние силы…

Витражные стёкла задрожали и, взорвавшись тысячей мелких осколков, вылетели наружу. Нить лопнула, и смерч растаял, осыпавшись хлопьями пепла, а Кайя, потеряв опору, упала бы прямо на пол посреди комнаты, если бы её не подхватил на руки Эйгер.

– Кайя! Кайя? Ты цела?

– Да, – прошептала она.

И они вдвоём, опираясь друг на друга, медленно опустились на пол, потому что ноги их больше не держали.

Потом они лежали прямо посреди разгромленной комнаты, без сил. Высокий потолок, раскрашенный фресками с голубями и розами, казался странным далёким небом, серым от лунного света. Эйгер держал её за руку. И каменный пол делится воспоминаниями…

Служанки скребут лестницу в бальной зале, несут корзины с поздними осенними розами и красными листьями дикого винограда. Украшают перила. Багровые тучи заволокли горизонт.

Дитамар в чёрном фраке и белоснежной рубашке легко сбегает с лестницы, перехватывая руку Лейсы. Теперь Кайя видит её лицо. Это и правда лицо королевы, то же самое, что на балу в Рокне.

– Лейса, сегодня у нас будет особенный вечер, – Дитамар целует её руку, – и ты обещала мне первый танец.

– Я могу подарить тебе их все…

Кажется, она уснула. Нет, она не спит, она где-то на грани сознания, совсем как тогда, когда вышла из мёртвого леса. Кайя слышала, как Эйгер встал и проверил на Дитамаре цепи, но она ничего не могла произнести. Силы её покинули.

Где-то гремит гроза, на тёмной галерее светит лишь жёлтый масляный фонарь.

– Ты просто мне завидуешь, брат, – голос Дитамара, – завидуешь тому, что она выбрала не тебя.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, – говорит тихо Эйгер, – она совсем не та, за кого себя выдаёт.

– Мне всё равно, кто она, я люблю её.

– Ты её любишь, а она тебя нет. Дитамар, любовь – это не слова! Ты бы почувствовал. Но скажи честно, ты её чувствуешь?

– Да ты совсем не в себе, Эйвер! Ты, может быть, завидуешь мне, а может быть, ты и сам её любишь? Может быть, поэтому ты говоришь мне всё это здесь?

– Ты хочешь, чтобы я доказал тебе, что она лжёт? Я докажу, – голос Эйгера очень серьёзен.

– Докажи!

– Хорошо. Вот как всё будет. Я приду в её спальню. Попрошу её руки, и она согласится выйти за меня замуж.

– Она не согласится.

– Она согласится. И она скажет, что любит меня. Как говорила это тебе. Поверь, она просто играет нами и ждёт, кого из нас отец назовёт своим преемником.

Эйгер наклонился к ней.

– Кайя? Ты спишь? Я отнесу тебя в твою комнату.