Ледяное сердце не болит

Едва он дошел до холла с «доской почета и позора» (куда вывешивались лучшие статьи и самые возмутительные ляпы), как на него налетела взбудораженная Кирка. Она повисла на нем и взасос поцеловала. От девушки исходил острый запах духов, недавно выпитого вина и.только что выкуренной сигареты.

– Димка, ты где скрываешься, олух души моей?! – прошептала она, наворачивая полуяновские вихры на палец и дергая их.

– Пусти, больно!.. От чего это я скрываюсь? Или от кого?

– От меня, – хихикнула Кира. – И от здоровой части нашего коллектива. Мы тебе раз пять в дверь стучали. И звонили.

– Срочно в номер пишу, – соврал Дима.

– Значит, ты не хочешь разделить со мной мою радость?

– Ты что, замуж выходишь?

– Не дождешься!.. Лучше!.. Мы мою машину обмываем!

– О, поздравляю. Тебе твой компьютерный ухажер подарил?

– Дождешься от него! Па-апочка мой мне купил.

– «Феррари»?

– Почти, – хихикнула девушка. – «Матиц».

– О, поздравляю! Отличный агрегат. Даже немного лучше «Оки».

– Дурак! Ты мне просто завидуешь.

– И правда завидую, – вздохнул Дима. – Ты ведь знаешь, Кирка, я сегодня утром свою «Короллу» разбил.

– Как разбил?!

– В лоскуты. Восстановлению, наверно, не подлежит.

Мысль пьяноватой Кирки вдруг совершила странный зигзаг, и она воскликнула:

– Отлично!.. Значит, ты сегодня отвезешь меня домой. На моем новом «Матице». А то я пьяненька-ая…

– Извини, дорогая, но у меня сегодня на вечер другие планы.

– А я говорю: отвезешь! – угрожающе молвила Кирка и стукнула Полуянова в плечо острым кулачком. – И вообще: пошли к нам. Что ты там один как сыч!

Диму вдруг посетило острейшее искушение: завязать на сегодня с поисками Надежды и предполагаемого маньяка. Он же не нанялся, в конце концов!.. Чтобы разыскивать преступников, у нас есть милиция.

Ему ужасно захотелось забыться в компании веселых коллег – однако чувство долга взяло верх. «Моя Надя… Одна… Неизвестно где…»

Он все ж таки отстранил Кирку:

– Извини, не могу.

– Не хочешь – как хочешь, – надула губки девушка. – Но я все равно, когда буду уходить, тебе стукну. Раз ты пить с нами не хочешь – повезешь меня домой. На моей новой машине. Но это, учти, ничего не будет значить.

О'кей, – пожал плечами Полуянов и подумал, что до конца импровизированного банкета планы бывшей подружки могут еще десять раз перемениться. И она запросто уедет с кем-то другим.

Они разошлись, и Дима отправился к себе. А когда он отворял дверь кабинета, его вдруг неожиданно озарило. Нет, недаром, наверно, он вышел прогуляться. Болтовня с Киркой почему-то навела его на мысль. Полуянов вдруг подумал, что раньше – когда-то очень давно – он уже видел маньяка.

Да, ни сегодня утром, в предрассветной темноте, ни на жуткой записи на диске Полуянов не мог разглядеть его лица. Но он видел фигуру похитителя. Заметил его сложение, походку. Руки, плечи, абрис головы… Где-то и когда-то раньше он уже встречался с этим человеком… Давным-давно это было…

Но – когда? И – где? И кто он? Как его звали?

Дима не мог вспомнить. И, вернувшись к компьютеру, как ни тошно ему было, вставил в него копию диска с записью, полученной от маньяка сегодня утром. Нынче журналист поступил умнее, чем в прошлый раз. Он опять отдал оригинал си-ди оперу Савельеву – однако не только сохранил запись на винчестере Надиного компа, но и сделал на флэшке еще одну копию.

Он вставил собственную флэшку в компьютер. Запустил программу AC/DC. На всякий случай выключил в ней звук, чтобы не слышать ужасных воплей девушки и чтобы никто за дверями его кабинета не испугался. Все нутро его противилось предстоящему просмотру – но, как ни противно и ни страшно было, журналист все-таки щелкнул курсором по кнопочке «play».

Потянулись обеззвученные, но от этого не менее жуткие кадры. Дима видел маньяка со спины. Тот, в хирургическом халате и шапочке, подступал к девушке. Да, на кого-то он определенно похож. На кого-то, кто совершенно непредставим в роли мясника-убийцы. Но на кого?

Вот лицо девушки искажается в беззвучном крике…

Убийца заносит над ее рукой циркулярную пилу… Собственной склонившейся спиной он, слава богу, загораживает от камеры самое страшное – однако видно, как брызжет кровь, как вылетают из-под лезвия куски человеческой плоти.

Дима опять не выдержал – прикрыл глаза. Во время первого просмотра он в конце концов убежал в ванную. Смотреть!.. Надо смотреть!.. Преступник как раз повернулся к камере в профиль. Его халат на груди забрызган кровью. Лицо скрывает марлевая маска и темные очки. Девушка на заднем плане кричит так, что ее лицо являет собой овеществленное страдание. И вот этот поворот плеч маньяка… Наклон его головы… Дима начал припоминать… Кажется, он вспоминает…

А теперь палач повернулся к камере анфас. Его хирургический халат весь покрыт каплями крови. В опущенной руке убийца держит пилу-«болгарку». Волосы его скрыты под врачебной шапочкой. Низ лица вместе с носом упрятаны под марлевую повязку, а глаза таятся под большими черными очками. Повернувшись, мужчина сказал прямо в камеру с гнусной ухмылкой:

– Только мертвецы выходят отсюда.