Ледяное сердце Северины

Изнывая от любопытства, она поддерживала легкую беседу. Поговорили, какое прекрасное лето подарено им в этом году, что из книжных новинок заслуживает внимания, а что – нет, и какие сериалы обладают наиболее выраженным снотворным действием. Вкусы женщин во многом совпали.

Наконец, когда официант убрал тарелки и поставил перед ними кофейные чашки тончайшего фарфора, Северина после небольшой паузы предложила перейти к делу.

– Это деликатный разговор, и прошу отнестись к нему со всем возможным спокойствием, – сказала она осторожно. – Дело в том, что мне известно, кто отец вашего ребенка.

– Вот как?

Инга почувствовала, как сердце забилось быстрее. В свое время любовник проявил благородство и признал отцовство. Но Инга не злоупотребляла этим, пусть во вред себе. Бог знает, скольких компенсаций она лишилась, потому что никогда не показывала на работе Гришино свидетельство о рождении. Только в школу отнесла копию, и все. Но так или иначе, какое до этого дело Северине?

– Простите, что так бесцеремонно вторглась в вашу жизнь, но обстоятельства вынудили меня к этому, – продолжала Северина.

– Не понимаю вашего интереса. Я давно не поддерживаю отношений с отцом моего ребенка.

– Да, это мне тоже известно. Поверьте, я далека от того, чтобы оценивать вашу жизнь, или что-то в этом духе. У меня к вам чисто деловое предложение.

– Слушаю вас.

– Не хотите подать на алименты?

– Боже, зачем? Наши отношения давно закончились, но отец Гриши помогает финансово.

– Неужели? – Северина ядовито засмеялась. – Насколько мне известно, если отец не живет с ребенком, он должен отдавать на его воспитание двадцать пять процентов от всех своих доходов. Это закон. Не спрашиваю, сколько он вам дает, но скажу, сколько зарабатывает.

Достав из сумки самую простую пластмассовую ручку, Северина размашисто написала цифры на обороте Ингиного резюме и подвинула к ней листок. Если бы Инга была менее сдержанным человеком, то присвистнула бы.

– Итак, вы получаете двадцать пять процентов от этой суммы?

Она покачала головой.

– Пять. А вернее, ноль пять. Но я сама неплохо зарабатываю.

– Какая разница, сколько вы получаете! Речь идет об ответственности отца! О том, что он не выполняет свои обязательства.

Инга промолчала. Характер бывшего любовника был ей известен. Как бы открытый и щедрый человек, на самом деле он был закоренелым эгоистом и не делал ничего, что могло бы как-то отразиться на его комфорте. Инга прекрасно понимала, что он переводит ей лишь тот минимум, который позволяет ему успокоить свою нетребовательную совесть. Но она не думала, что этот минимум такой минимальный. Такая ничтожная часть от его доходов. Если Северина ее не обманывает.

– Вот видите, – продолжала бизнес-леди. Чтобы дать Инге переварить информацию, она подозвала официанта и заказала еще кофе, а когда он уже отправился за ним, вернула и попросила два бокала вина.

– Как бы то ни было, родить ребенка было моим решением, – сухо сказала Инга, – он меня об этом не просил. Ответственность целиком лежит на мне. Мы никогда не были женаты, не планировали семейную жизнь, он не давал никаких обещаний. Я знала все, как есть. Поэтому то, что он записал Гришу на себя и периодически дает деньги, это акт доброй воли, за который я должна благодарить человека, а не подавать на него в суд и позорить.

– А почему бы и нет? Все знают, что у вас есть внебрачный ребенок, пусть узнают, что и у него тоже.

– Но у меня нет жены, которую я обманывала, – засмеялась Инга.

– Видите ли, сначала я не хотела лично встречаться с вами, думала поручить это своему адвокату. Теперь вижу, что интуиция меня не подвела. Не сердитесь на меня за бесцеремонность, но я вас слушаю, и просто зла не хватает! Что значит ответственность лежит на вас? Вы его насильно заставили? Или тайно, пока он спал? Или он не знал, откуда берутся дети?

Инга невесело усмехнулась.

– Об его ответственности можно было бы подискутировать, если бы вы его обманули в плане контрацепции. Солгали бы, что принимаете таблетки или что-то в этом духе. Но ведь не было такого? Вы были слишком молоды и еще не настолько разочаровались в жизни, чтобы удовольствоваться ролью матери-одиночки. Верно?

Инга пожала плечами. Следовало поблагодарить Северину за обед и гордо уйти, но какая-то сила удерживала ее на месте.

– Допустим, вы хотели с помощью ребенка переманить его к себе и пошли на обман, – рассуждала Северина, пригубив вина, – допустим. Но это значит только то, что он заронил в вас ложные надежды, дал понять, что брак между вами возможен. Значит, ответственность с него не снимается. Но я почему-то склонна думать, что ваш сын появился на свет просто потому, что его отец слишком много заботился о своем удовольствии и слишком мало – о вашей безопасности. Верно?

Чувствуя, что щеки покрываются предательским румянцем, Инга кивнула.

– Мужчина не несет ответственности за ребенка только в одном случае. Когда снимает проститутку. Это разовая коммерческая акция, и производитель берет все риски на себя, включая их в стоимость услуги. Но у вас же было иначе, верно? Это была любовь.