Ледяной ад

Итак, Леон Фортен направился на участок в сопровождении всей компании, включая и девушек; все были крайне заинтригованы поведением молодого ученого. Дюшато просто решил, что Леон не в своем уме, так странно он выглядел, когда ходил и размахивал своим брелоком. Старый канадец, с двадцатилетнего возраста исходивший золотые поля и принадлежавший к числу самых опытных рудокопов континента, усмехался с иронией, напоминая тех крестьян, которые, слушая речи профессора земледелия, поют под сурдинку:

— Посмотрите, этот любезный господин из города хочет научить нас, как выращивать морковь и капусту!

Группа пересекла участок и направилась к западной границе его, до которой едва осталось два метра.

— Здесь! — произнес немного дрожащим голосом Леон, обозначив место крестом, начертанным на почве.

— Ну, будем рыть! — сказал Редон, делая первый удар киркой.

Старый канадец пожал плечами и заметил вполголоса Дюшато:

— Нет!.. Это детская затея… ничего не найдут!

Тот тоном сострадания ответил:

— Э, я и сам хорошо знаю! Но если это доставляет удовольствие нашим землякам! — и принялся за работу, которая теперь уже спорилась в его руках.

Рыли уже полчаса. Отверстие увеличилось в ширину и глубину. Через минуту должен был начаться ледяной слой. Вдруг лопата журналиста наткнулась на какое-то твердое тело и издала отчетливый звон.

— Что это?

Старый рудокоп, бросив свою кирку, наклонился и, подняв что-то, вскричал с изумлением:

— Боже!.. Золото!..

Потом, как будто поднятый предмет жег его, он бросил к ногам Фортена прекрасный слиток, величиною с каштан.

— Черт возьми! — вскричал в свою очередь Редон, разрывая рукояткой своей лопаты кусок земли, — жила возвращается! Браво! Мы вновь разбогатеем!

— Это опять счастливый случай или француз приходится сродни дьяволу!

Леон подобрал слиток, поднес его Марте и с улыбкой сказал ей:

— Надеюсь, мадемуазель, что в этом открытии нет ни малейшей случайности, как думает наш бравый товарищ!

— О! Это было бы слишком хорошо! Впрочем, я верю вам!

— Это чисто научное открытие… Если позволите, я объясню вам немного позднее поистине необычайный секрет его!

— А мне, мосье Лион, скажете? — спросил Жан, внимательно смотревший на слиток в руке сестры.

— Да, друг мой, так как, на случай несчастья, я хочу вас сделать своим наследником, а это наследство сделает вас царем золота!

— О, не говорите так! Вы не знаете, какое горе причиняете мне!

Восклицание Дюшато прервало эту беседу, ведущуюся вполголоса.

— Еще слиток!.. Меньший по величине, но такой же чистоты!

Действительно, второй кусок золота был величиной с орех.

— Еще один! — на этот раз воскликнул старый рудокоп Лестанг.

Мало-помалу после трех часов работы самородков набралось около трех килограммов, то есть на кругленькую сумму в десять тысяч франков, чего еще никогда не видано было на участках Клондайка. И чрезвычайно недоверчивые люди пришли бы в изумление от подобного результата, превосходившего самые смелые надежды.

Однако, вскоре все стали чувствовать сильное недомогание. Было ли это последствие влияния хлороформа или просто усталость, неизвестно. Только журналист, Леон и Жан отказавшись от работы.

— В таком случае, господа, мы с Жанной останемся здесь, чтобы окончить разборку земли! — проговорила Марта.

— Но, мадемуазель…

— Пожалуйста, идите отдохнуть! Мы прекрасно поработаем без вас и… за вас!

Мужчины медленно удалились и молча пересекли участок наискось.

На губах Жана Грандье был вопрос, и он с любопытством посматривал на Леона, не решаясь спросить, но все-таки в конце концов сказал: — Мосье Леон… вы обещали сейчас…

— Что, мой дорогой друг?

— Сказать Марте и мне… секрет открытия… вами золота… Марты нет, правда… но вы можете объяснить ей потом… Мне не терпится узнать…

— Шш!.. Тише… Войдем в палатку… вы узнаете все!

Убедившись, что ни одно нескромное ухо не услышит их, Леон вынул из внутреннего кармана своего жилета маленький инструмент, насаженный на прочную никелевую цепочку.

— Поль, ты хочешь спать?

— О нет! — вскричал журналист. — Я узнаю штучку, которая помогла нам открыть золото… по крайней мере твое… хотя вернее, что Портоса!

Леон улыбнулся и, обращаясь к Жану, проговорил:

— Видите ли эту «штучку», как ее назвал сейчас этот шутник Редон? На самом деле это — буссоль[11], но буссоль особенная: ничто не может привести в движение ее иглу. Поворачивайте ее, отклоняйте, направляйте по всем четырем сторонам света, она остается неподвижной. Но если, держа ее правой рукой, левой я поднесу кусок золота, то игла приходит в движение и направляется к золоту, которое притягивает ее, как магнит железо. Видите: она вертится, отклоняется направо и налево по мере того, как я перемещаю кусок золота. Прибавим еще, что способность к движению наблюдается только в присутствии золота, не проявляясь ни при одном из всех известных до сих пор металлов.

— Но, мосье Леон, это ведь чудо! — с удивлением вскричал молодой человек.

— Да, это чудо!

— Я бы очень хотел знать причину этого странного явления!

— И я также, — отвечал добродушный ученый, — я констатирую факт, как и вы… пользуюсь им, но не знаю больше ничего…