Ледяной бастион

– Их заставили согласиться. В первые годы после Завоевания мой папаша был невероятно либерален… так говорят. На самом же деле он исступленно искал механизмы того самого общественного противодействия, он хотел свой либерализм зацементировать намертво – так, чтобы обратной дороги уже не было. Я полагаю, что он побаивался самого себя. Ты ведь сам понимаешь, с какими соблазнами ему приходилось сражаться. Я не думаю, что ему было легко.

Ариф криво усмехнулся и достал из массивной хрустальной пепельницы забытую там сигару, которая успела дотлеть почти до середины.

– Странно, что мы с тобой заговорили на эту тему именно сейчас.

За его спиной негромко скрипнула калитка старинной литой ограды, и в загончик вошла Кэтрин, ожидавшая их в припаркованном неподалеку коптере с затемненными окнами.

– Вы невежливы, – обиженно произнесла она. – Ваш гость давно улетел, а я по-прежнему сижу и кого-то жду.

– Упрек принят, – покачал головой Роберт. – Прости, мы немного заболтались. Я понимаю, что тебе было скучно, но поверь – память у Лоренца профессиональная, а связывать твое имя с нашими мне все-таки не хочется. По крайней мере – пока… Лоренц – это ходячая картотека, и кто знает, что придет ему в голову через пару лет? Ну что, Ара, – повернулся он к своему другу, – мы летим?

– Угу, – кивнул тот. – Поехали.

Расплатившись по счету, они вернулись в коптер. Ариф опустил деревянную перегородку, отделявшую салон от передней кабины и приказал пилоту лететь в порт. Роберт скучающе глянул в выпуклое боковое окно и потянулся за очередной сигарой. Под куцыми крылышками разворачивающегося коптера медленно крутился весь Арминвилл – сонный городок в два десятка кварталов, усыпанный вездесущей белой пылью. Типичное тропическое захолустье; а впрочем, на Бифорте вообще не было больших городов, все его немногочисленное население обитало либо на уединенных ранчо, либо – кто победнее – в сотнях таких аккуратных городишек, во множестве выросших за последние десятилетия. Жить здесь было спокойно и удобно, работы на Бифорте было куда больше, чем рук, и жизнь текла тихо, размеренно – в конце концов, чего еще надо простому человеку? Зевнув, Роберт подумал, что он бы такой жизни не выдержал. А папаша молодец, сказал он себе вдруг. Молодец прежде всего в том, что создал мир нового типа, на котором можно жить как угодно – и ничего тебе за это не будет, ты только не воруй, не убивай и не хами шерифу… и никого не волнует, лорд ты, президент-директор или еще какой жучила: живи сам и не мешай жить другим, а не то община тебя живо к ногтю подгонит. Это здорово, поэтому у нас есть этакие вот Дины Разрушители, Дины Правдоискатели и Дины Народные Защитники… кто сказал, что мафия – не народ? А так как всем хочется кушать, значит, с ними всегда можно полюбовно договориться, важно знать – как. Вот и получается, что жить и работать здесь куда проще, чем на какой-нибудь, мать ее, Авроре, причем всем проще… Роберт почувствовал, что засыпает, и подняв руку к потолку, вывернул рукоять климатизатора до упора, чтобы снизить температуру подаваемого в салон воздуха.

– Последнее время эта жарища стала меня усыплять, – пожаловался он Арифу.

– Ничего, – усмехнулся тот, – на Грэхеме не жарко.

– На Грэхеме сырость, – поежился Роберт. – Воды по колено, и в Саберхилле – тоже…

– Я с удовольствием слетал бы вместо тебя.

– Упаси Боже!..

Роберт не сумел сдержать ироничной улыбки – и, стремясь скрыть ее от ревнивого Арифа, наклонился над полированной консолью, разделявшей задний диван надвое: там скрывался довольно объемистый бар с холодильником. Откинув крышку, он достал дорожный бокал из тонкого серебра и заиндевевшую бытулку легкого игристого вина.

– Мне тоже, – сказала Кэтрин. – Пьяницы…

– Добавь еще «рожи бандитские», – посоветовал Ариф, – для пущего колориту.

– А какие? – удивилась Кэтрин, – Не бандитские?

– Бедлам на борту, – сокрушенно вздохнул Роберт, – а впрочем, я понимаю: она мне тоже завидует…